ГОЛОС АМЕРИКИ
Санкт-Петербург, 1-2 сентября
Оказывается, Патти Смит - действительно не рок-звезда. И не легенда панк-рока. Она живая и настоящая. С ней можно поговорить, задать ей любой вопрос, на который она ответит подробно, ясно и очень честно. Можно услышать, как она поет без микрофона, под акустическую гитару для полусотни человек, собравшихся на пресс-конференцию в магазин "505" на Большой Конюшенной, - поет "My Blakean Year", песню, вдохновленную судьбой любимого ею Уильяма Блейка, поэта и мечтателя, умершего в нищете, непризнанным и непонятым, - и это тот самый голос, та самая песня, мелодичная и грозная, свирепая и нежная. Она улыбается, жмет руки, подписывает протянутые пластинки и открытки фразой "People have the power", фотографирует журналистов древним "Поляроидом", сохранившимся еще с тех времен, когда Роберт Мэпплторп был никому не известным новичком (а потом с этим фотоаппаратом бродит весь день по Питеру, восхищается Клодтовскими конями на Аничковом мосту и обещает написать о них песню), рассказывает о своем прошлом и настоящем, говоря длиннейшими периодами, которые совершенно не нуждаются в переводе. На девушку-переводчицу, пытавшуюся выполнять служебный долг, шикали даже те, кто не вполне знает английский. Патти говорит то, что в устах любого другого наверняка показалось бы пафосной агиткой: обличает политиков и транснациональные корпорации (особенно достается почему-то фармацевтическим фирмам, а Джордж Буш, как она думает, - это худшее, что дало миру ее поколение), сожалеет о бездуховности молодежи, которая озабочена только имиджем и покупкой разрекламированных вещей, считает, что надо бороться с потребительством и заниматься воспитанием, что следует выходить на улицы и заявлять и своих правах… И, когда она говорит обо всем этом, с ней хочется согласиться полностью, независимо от личных убеждений. Из нее самой вышел бы превосходный политик, - если б она обладала чуть меньшей порядочностью, - а еще лучший революционер. Если она скажет "На баррикады!", за ней пойдут все, кто ее услышал. Ее харизме невозможно противиться. Она говорит: "Rock'n'roll is a cultural voice" с такой убежденностью, что абсолютно забываешь о том, как надоела социальщина в рок-текстах, и как достало уже слушать проповеди от музыкантов. Смотря чьи это тексты, смотря какие музыканты. Патти Смит не верить невозможно. Она удивительная, она лучше всех. Когда она входит в помещение, первые несколько минут видишь то, что отражают глаза: невысокую, худенькую, немолодую, почти седую женщину, очень просто, почти по-мужски одетую (наверно, лет через 20 так будет выглядеть Умка): заправленные в сапоги джинсы, белая рубашка, темный пиджак, на котором три неприметных украшения: заколка, подаренная немецким оперным дирижером, значок с "пацификом" и то, что Патти назвала "fleurette", - знак кавалера Ордена литературы и искусств, врученного ей недавно во Франции (почему во Франции? "Не знаю, но, наверное, своей стране я причиняю слишком много беспокойства"). Но вот она начинает говорить - о детстве, о любимых книгах и поэтах (Маяковский, Бодлер, Рембо, Блейк, - а еще ей всегда нравилась Библия, "потому что там полно чудесных историй, очень поэтичных: Песнь песней, Евангелие от Иоанна, Апокалипсис…"), о том, как она 11-летней девчонкой украла энциклопедию в супермаркете, была поймана и наказана, о том, что ей нет дела до Лидии Ланч и Диаманды Галас, потому что она любит джаз и оперные арии, - и взлохмачивает волосы, позируя фотографам, и смеется, и прихлебывает кофе, и нет на этом свете женщины более молодой и красивой. В Патти невозможно не влюбиться, ее очарование неотделимо от внутренней силы, от ее таланта, от горячей веры в то, что она делает и зачем живет, - и поэтому ее красота подлинна и непреходяща. 
На встречи с ней стоит в психотерапевтических целях водить женщин с кризисом среднего возраста, - да и мужчин, пожалуй, тоже. А на ее концерты в принудительном порядке гонять всех наших социально-ориентированных рокеров, - чтоб они поняли, что их праведное желание жечь глаголом чьи-то сердца должно быть все-таки совмещено и с мастерством, и с рок-н-ролльным духом, который должен исходить изнутри, а не достигаться путем умножения децибел на героические жесты. Патти играла концерт - как дышала. Патти горела на сцене не блескучим искусственным огнем фальшфейера, а ярким живым пламенем костра, - горела и не сгорала, и становилась с каждой песней все моложе и прекраснее. Она посвятила горестную импровизацию погибшим год назад детям Беслана, а "Wing" - слуге Пушкина, сопровождавшему гроб с телом поэта, тихонько спела "Peaceable Kingdom", а шаманить начала на "Ghost Dance" и раскрылась полностью в "Ain't It Strange" и "Dancing Barefoot". Она плевалась, танцевала и раздевалась, ей была неудобна глубокая сцена Мюзик-холла, не дававшая выйти к людям, она бросала микрофон, подбегала к краю, а потом и вовсе спрыгнула в зал, - и восхищенная публика повскакала с мест и плясала вместе с ней, и охрана не противилась, потому что во всем этом была полная, натуральная радость единения. "Глорию" пели хором даже те, кто прежде не знал слов. Зал был неполон - как всегда, когда к нам приезжают большие, но нераспиаренные форматными СМИ артисты, - но Патти, похоже, все равно, скольким людям она поет. Главное, чтобы получился контакт. Так, по ее словам, было 30 лет назад в нью-йоркском клубе "CBGB", который они с друзьями отмыли, оборудовали и обжили для того, чтоб творить и самовыражаться, а не для того, чтоб прославиться. Так вышло и сейчас. Принципиальное отличие тех, кого мы называем сейчас ветеранами и легендами, тех, на чьей музыке уже выросла пара поколений, от представителей музицирующей части этих самых новых поколений, - в том, что они умеют радоваться тому, что делают, и не скрывать своей радости. Играть концерты, записывать пластинки - не обязанность для них, и не долг, а любимое дело. Смысл жизни. И это видно и слышно. Это правда. Это кайф, это источник силы. Это свобода. Это рок-н-ролл.
Екатерина Борисова
Опубликовано в журнале FUZZ №10/2005
