Рашид Таха: История

По многим параметрам Рашид Таха - законченный аутсайдер. "Аутсайдер культуры" - так он называет себя сам. Для французов он остается алжирским артистом, в северной Африке на него смотрят как на европейца, рядовые меломаны видят в нем рок-певца, не воспринимая всерьез его заигрывание с африканской музыкой, тогда как для самого Таха традиционные африканские мелодии - это фундамент его музыкального багажа. Ошибаются и те, кто считает его европейским делегатом от этнического стиля "раи", родившегося как раз в Алжире. Но в положении аутсайдера есть свои преимущества. Не втянутый в эпицентр мейнстрима, не заклейменный липким ярлыком, Рашид Таха может трезво наблюдать за всем происходящим и заниматься тем, чем ему больше всего хочется в данный момент, не боясь обмануть чьи-то ожидания или не оправдать свой статус. "Для меня музыка - это прежде всего рок-н-ролл, окрашенный тем, что происходит во мне и вокруг меня, - говорит артист. - Музыка - это возможность выразить самые разные грани моей личности".

Многогранная личность, Рашид Таха родился 18 сентября 1958 года в Оране, втором по величине городе Алжира, расположенном на северо-западе страны. Его детство прошло в городке Сиге, известном своими оливковыми рощами. Война за независимость Алжира и ее разрушительные последствия, политическая коррумпированность новой власти заставили главу семейства искать более спокойной жизни во Франции. Так в 1968 году Рашид Таха оказался во французской провинции. Он проучился несколько лет в католической школе, не блеснув никакими особыми успехами, и в подростковом возрасте на свой страх и риск махнул в Лион. Искусственная безопасность иммигрантского гетто - вот от чего ему больше всего хотелось сбежать. "Нужно оставаться немножко авантюристом, - считает Рашид. - Жизнь в коммуне делает вас ленивым и безвольным. Это путь конформистов".

Большой индустриальный город сразу показал ему, в чем разница между провинциальной коммуной и реальной Францией. В Лионе он впервые столкнулся с настоящим расизмом. Посудомойщик, повар, разнорабочий на заводе - вот и вся карьера, которую он смог сделать в Лионе. Но останавливаться на этом Рашид не собирался. Вместе с несколькими приятелями он начал осваиваться на клубной сцене города, в котором никто не скрывал своих расистских настроений. В конце концов он нашел прибежище в клубе "Les Refoulés", где, стоя за ди-джейским пультом, создавал альтернативный вариант клубной субкультуры, скрещивая в своих сетах все, к чему лежала душа, - от KRAFTWERK до Умы Хальтум, перемежая электронику музыкой THE CLASH, LED ZEPPELIN, THE WHO, Нила Янга и Джонни Кэша.

Этот неоценимый, иногда экстремальный опыт еще не раз пригодится Рашиду. Днем продолжая работать на заводе, изготовлявшем нагревательные приборы, по вечерам он репетировал вместе со своей первой командой CARTE DE SÉJOUR (ВИД НА ЖИТЕЛЬСТВО), в которой объединились его заводские приятели, такие же выходцы из североафриканских стран. Всем, кому удалось услышать CARTE DE SÉJOUR, было понятно, что на французской музыкальной сцене появился совершенно новый голос, что команда обладает своим собственным, свежим взглядом на музыкальную фактуру.

Традиционный алжирский стиль "раи", больше подходящий для сцены варьете, послужил Рашиду только отправной точкой. Его конечной целью было создание алжирского рок-н-ролла, музыки, полной бунтарской энергии и настоящего рок-н-рольного драйва. Песни заменяли ему трибуну, с которой он мог провозглашать свои политические взгляды. В отличие от адептов традиционного арабского искусства, свои убеждения Рашид Таха не прятал за вуалью метафор, предпочитая выражаться прямо и откровенно. Он обладал отменным аппетитом по части вызывающих жестов и неприкрытого бунта.

О своих далеко идущих бунтарских намерениях группа CARTE DE SÉJOUR заявила на первом же макси-сингле "Carte De Séjour", изданном в 1983 году. Спустя год команда представила дебютный лонг-плей "Rhoromanie". Второй и последний альбом "Deux Et Demi", вышедший в 1986-м, включал их самый знаменитый сингл "Douce France" - ироничную кавер-версию шлягера Шарля Трене. Эту сентиментальную послевоенную балладу, обожаемую националистами и ортодоксальными патриотами, они превратили в причудливый стилистический коктейль.

Но легкой волны возмущения, вызванной песней в музыкальных кругах, фронтмену было мало. Он забросал тогдашнего министра культуры Джека Ланга письмами с требованием раздать копии сингла "Douce France" всем членам французского парламента. В лице алжирца Рашида Таха Франция по сути приобрела первого настоящего панка - бунтаря по духу, убеждениям и душевным наклонностям.

В 1989 году группа CARTE DE SÉJOUR прекратила свое существование. Рашид Таха отправился в сольное плавание, которое началось уже в Париже, предпочтя припанкованному арабскому року сочную танцевальную музыку с восточным колоритом. Не в последнюю очередь на выбор именно этого направления повлиял Стив Хиллейдж, одна из самых авторитетных фигур в окружении Рашида, его постоянный соавтор и единомышленник, продюсер и аранжировщик, подогревавший его любовь к клубной и электронной музыке. Познакомились они еще на заре 80-х, когда ансамбль CARTE DE SÉJOUR делал только первые шаги. Стив был большим поклонником египетской и марокканской музыки, Рашид восхищался работами Стива, в частности, его интерпретациями треков Умы Хальтум, выполненными в стиле рок-психоделии и представленными на его сольных альбомах. Первое испытание их творческий союз прошел в период подготовки дебюта CARTE DE SÉJOUR, и с тех пор этот тандем не разлучался.

Поддерживая и подзадоривая друг друга, они разработали собственный песенный канон, с азартом первопроходцев сталкивая рок, электронику и североафриканские мотивы, с авантюризмом революционеров бросая власть имущим рискованные обвинения и не стесняясь в высказывании самых радикальных идей. Скажем, один из первых сольных синглов Рашида "Voilà Voilà" прозвучал как общенациональный призыв против расизма, активизировавшегося во Франции, и представлял собой дерзкий гибрид гедонистического техно и песен протеста с их словесной атакой.

Первые два сольных релиза Рашида, "Barbès" (1991) и "Rachid Taha" (1993), были разминкой перед серьезной заявкой - отличным лонг-плеем "Olé Olé", изданном в 1995 году. Музыкант добился потрясающего эффекта, сталкивая в лоб звуки Магриба и техно-ритмы, а заодно озадачил слушателей и самим оформлением диска. С обложки улыбался высветленный перекисью водорода голубоглазый Таха, человек явно неевропейской наружности, являя собой великолепный образец социальной и сексуальной дезориентации.

Одна из самых автобиографических работ в карьере музыканта и, по мнению многих фанов, самая сильная и эффектная, - это пластинка "Diwân", опубликованная в 1998 году. Львиную долю трек-листа составили необычные интерпретации классических мелодий северной Африки, фольклорных напевов, занимающих особое место в культурном багаже Рашида. Певец отдал дань уважения арабским и африканским звездам недавнего прошлого, окрестив "Diwân" своим вариантом ленноновского альбома "Rock'n'Roll". Легкую модернизацию звучания осуществил неизменный компаньон и продюсер Стив Хиллейдж. Кульминацией их творческих усилий стал нашумевший сингл "Ya Rayah", перенесший старинную африканскую мелодию в декорации XXI века и ворвавшийся в клубные чарты не только Франции, но и таких далеких от Европы стран, как Ливан и Колумбия.

Предпочитая не называть себя исполнителем "раи", Рашид Таха с большой симпатией относится к представителям этого направления. В 1999 году вместе с настоящими суперзвездами "раи" Халедом и Фоделем он записал концертный альбом "1, 2, 3 Soleils", вышедший в Северной Америке под названием "Taha, Khaled, Faudel". Этот блестящий диск, задокументировавший концерт на парижском стадионе "Берси" в 1998 году, разошелся в Европе миллионным тиражом.

Альбом Рашида Таха "Made In Medina" (2000) представлял собой поистине интернациональный продукт. Он записывался в Париже, Лондоне, Марракеше и Новом Орлеане, что вполне соответствовало культурной полифонии самого материала. На Хиллейдже на этот раз лежали не только обязанности продюсера - он записал и гитарные партии, придавшие альбому особенно мускулистое, упругое звучание. Еще один колоритный элемент саунда - потрясающую перкуссию и бархатный "черный" бэк-вокал - обеспечил талантливый женский ансамбль из Марракеша B'NET MARRAKESH. В том завораживающем ритме, который они извлекали из своих барабанов, было что-то от эзотерических ритуалов вуду, вгоняющих в транс.

В начале 2001 года официальная французская музиндустрия подготовила Рашиду Таха приятный сюрприз: диск "Made In Medina" удостоился премии "Victoires de la Musique", французского аналога "Grammy", как лучший альбом года. В поддержку этого межконтинентального релиза артист провел международный тур, объехав для начала Европу, Канаду и США (с заездом на фестиваль WOMAD). Следующими остановками на его извилистом пути были Стамбул, Токио, Новая Каледония, Мехико, Сайгон и столица Камбоджи Пномпень.

Концерты сорокалетнего Рашида Таха, как и в "панковские" времена его бурной молодости, по-прежнему представляли собой весьма экстравагантное зрелище. На сцене он кажется дикарем, только что выпущенным на волю, или маленьким грозным троллем, чья щуплая фигура комически контрастирует с тем устрашающим ревом, которым он оглашает зал. Нередко скрывая глаза за темными очками, а черную шевелюру - под кепкой, в своих обтягивающих кожаных брюках он напоминает истощенного наркотиками рокера. Но наркотики тут ни при чем, просто Таха страдает легкой формой мышечной дистрофии.

"Я всегда мечтал спеть свои ночные кошмары", - так объяснял Таха историю появления лонг-плея 2004 года "Tékitoi" ("Кто Ты Такой"), "апокалиптической картины современного общества, слепо несущегося на огромной скорости по дороге, в конце которой - глухая стена". Работа над этим альбомом, полным душераздирающих видений, проходила по новой схеме: с первого же дня он колдовал над записью вместе с Хиллейджем, который обычно подключался к студийному процессу намного позже. Среди других сюрпризов записи - продюсерская помощь Брайана Ино в подготовке трека "Dima", посвященного проблемам свободы и автоцензуры. Песня "Mamachi" - это трибьют Рашида деревенскому исполнителю "раи", жившему в окрестностях Орана, первому певцу, которого он услышал в своей жизни и у которого заимствовал специфический, очень ритмичный вокальный стиль. "Мамаши пел настоящий рок-н-ролл, - уверяет Рашид, - очень похожий на то, что делали Боб Дилан или Лу Рид". Есть на альбоме и кавер - песня "Rock El Casbah", дань уважения обожаемому Джо Страммеру и группе THE CLASH, которых 24-летний Таха впервые услышал в Париже в 1982 году.

В начале 2005 года Рашид Таха проехал с успешным туром по Великобритании, взяв с собой за компанию не менее колоритных исполнителей - рэп-группу DAARA J из Сенегала и блюз-рокеров TINARIWEN, все участники которой - туареги по национальности. Одним из главных событий во время его европейских гастролей стал концерт на главной сцене фестиваля Bestival в тандеме с Брайаном Ино. Это был уже не первый опыт их совместных выступлений - Ино и Таха приходилось вместе играть в Париже, Москве, Санкт-Петербурге и Лондоне.

Как настоящий гражданин мира, над своим последним альбомом "Diwân 2", изданным в 2006 году, артист работал в студиях Лондона, Парижа и Каира, привлекая местных музыкантов и придавая записи поистине интернациональный размах. Для достижения более эффектного саунда Таха ввел старинные инструменты гасба (род флейты) и геэллал (барабаны). Как и на первом диске "Diwân", музыкант снова обратился к традиционным мелодиям северной Африки, вернулся в свое музыкальное детство, приправляя мирные этнические напевы панковской злостью.

Виктория Прокопович
"Мusic.com.ua", ноябрь 2006