Браво, Брайан!

В столице дал концерт легендарный Брайан Ино

Этот музыкант, продюсер и человек в особых представлениях не нуждается. Он создал нечто вроде катехизиса новой электронной музыки - той, что требует не пафосных гитарных запилов, а умения нажимать на кнопки. Борис Гребенщиков еще в 80-х, когда на "одной шестой" вовсю лабали развеселые ВИА и фольклорные ансамбли, призывал "цитировать Брайана Ино". Тогда мало кто понимал, о ком идет речь. Западный музыкальный гуру - и все тут. Но с приходом перестройки публика мало-помалу просвещалась. Неудивительно, что на концерт мэтра съехался весь околомузыкальный бомонд, сгруппировавшийся вокруг вечного АК Троицкого. Даже загадочная Жанна Агузарова мелькала в толпе, фраппируя окружающих своей марсианской внешностью. Выход музыкантов задерживался. Наконец Ино и его команда бодро выскочили на сцену с почти часовым опозданием. Зал заревел...

А дальше началось то, о чем долго и обстоятельно писали музыкальные критики всех направлений. Брайан Ино - музыкант малопредсказуемый. Он может выстроить Вавилонскую башню из техноритмов и гитарных риффов. А может завести тягучий эмбиент, выжимая остатки терпения даже из самого хладнокровного слушателя. Его "Музыка Аэропортов" считается классикой жанра и непревзойденным шедевром, однако меломанов, которые способны дослушать этот альбом до конца, надо поискать. Вот и на этот раз мэтр решил испытать психику своих поклонников на прочность. В этом непростом деле ему помогал французский певец алжирского происхождения Рашид Таха. Представьте себе Мика Джаггера, который сбросил лет двадцать и обзавелся кожей цвета brown sugar. Таха считается исламистом, антиглобалистом и бог знает кем еще, однако на сцене все его буйство сводится к гитарному чесу и атлетическим позам. В общем, условно-китчевая картинка исламского радикала. Наверное, со временем чем-то подобным будут пугать младенцев "золотого миллиарда". Собственно, Брайан это уже и делает. Таха как будто привязан невидимыми нитями к его синтезатору. Ино стоит неподвижно, как скала, нажимает на клавиши и создает звуковые вихри и шквалы. Таха прыгает, бьет по струнам, "стращает" публику неистовой моторикой. Местами чувствуется влияние стиля raï, который восходит к музыке бедуинов и берберов. А на поддержание этого балагана усердно работают ударные, перкуссия, клавиши, бас, гитара, терменвокс и некий инструмент, напоминающий электрифицированный арабский уд.

Что же на выходе? Не слишком затейливый этно-техно-фьюжн. Если, к примеру, взять стандартный турецкий поп, который крутят в ресторанах, сбить и поломать ритм, нагрузить его клавишными импровизациями и время от времени втыкать в этот восточный ковер, как булавки, неожиданные звуки и тембры, выйдет ровно то, что москвичи слышали на этом концерте. Местами это забавляет. А местами рождается ощущение, что музыканты решили сорвать овации малой кровью... Что ж, мэтры имеют право иногда почивать на лаврах.

Евгений Белжеларский
"Итоги" №22(468)/31.05.2005