ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР

"Песни, которые мы любим больше всего, - грустные песни".
Леонард Коэн

Его называли "певцом печали", "самым чувственным бардом во Вселенной" и "лордом Байроном рок-н-ролла". На его счету 2 романа, 9 сборников стихов и 15 номерных альбомов, высшая степень ордена Канады, главной гражданской награды родной страны, и уважение нескольких поколений музыкантов самых разных стилей и направлений - от готики до гранджа. Весь его путь - подтверждение того, что не нужно быть успешным, чтобы стать великим.

Карьера Леонарда Коэна - одна сплошная ирония судьбы. Плоды его деятельности созревали ровно тогда, когда он переставал их ждать. Отчаявшись прокормиться за счет литературной деятельности, и уйдя в фолк-музыку, он стал прижизненным классиком на родине, - его произведения преподают в университетах. За более чем 25 лет музыкальной деятельности не питал насчет нее никаких иллюзий, вышел в 80-е почти банкротом, - и вдруг оказался осыпан трибьютами и общественным признанием. После всего этого он просто обязан был стать дзен-буддистом.

Леонард Норман Коэн родился 21 сентября 1934 года в Вестмаунте (пригороде Монреаля) в ортодоксальной еврейской семье (его дед был вице-президентом первой сионистской общины в Канаде). И хотя дома не было теологической тирании, религия стала важной частью жизни поэта. Коэн рассуждает о ней несколько иронично, и почти никогда - по собственному почину. "Религия - мое главное хобби. Я интересовался христианством, мистицизмом, исламом, суфизмом, иудаизмом и даже тантрой". Однако, что бы он ни говорил, Бог в его системе координат - величина постоянная и неисключимая.

Как имя Густава Майринка навсегда связано с Прагой, так и для Леонарда Коэна вечным городом стал Монреаль, куда он так или иначе возвращался всю жизнь. Где бы он ни жил впоследствии, в Европе или Америке, этот город присутствует в поэзии Коэна, в его текстах, его книгах. "Я всегда чувствовал себя кем-то вроде репортера из определенного пейзажа, в котором себя обнаружил, и старался быть как можно точнее". Он писал свою знаменитую "Сюзанну", еще даже не зная имя девушки, но уже понимая, что эта песня - о Монреале, и она прекрасна.

Коэн довольно рано понял, что поэзия - его призвание, и поступил на факультет изящных искусств университета Макгилл изучать английскую литературу. В то время он вел вполне обычную студенческую жизнь: друзья, девушки, посиделки в кафе, любительское кантри-трио THE BUCKSKIN BOYS. "Формально учеба в университете ничего не дала мне как писателю, но я встретил нескольких великих людей". Те круги, в которых он вращался, теперь называют "монреальской школой поэзии". "Нужно понимать, что англоязычная писательская прослойка в Монреале очень тонка. Это французский город, и число людей, пишущих по-английски, тут невелико. Это не было престижным и не приносило никаких наград. Даже девушек. Но у нашего меньшинства был запал, и мы писали стихи друг для друга и для любой девушки, согласной слушать". Первый сборник стихов Коэна "Давай сравним мифологии" был опубликован в 1956 году, когда он еще был студентом. Второй - "Солонка Земли" (1961) - принес ему международное признание. А в 1969-м антология "Selected poems 1956-1968" получила Governor General's Literary Award, от которой поэт, впрочем, отказался.

После окончания учебы Коэн подался в аспирантуру Колумбийского университета (Нью-Йорк). Его хватило ненадолго, но в Америке он застает движение битников, посещает джазовые чтения Керуака и потом пытается устраивать нечто подобное у себя на родине. Примерно тогда же он начинает интересоваться фолк-музыкой, которую с самого начала из-за определенной доли социальных текстов пытались поднять на щит левые круги. "Первую гитару я купил в секонд-хэнде на Крейг Стрит за 12 долларов. Это был ужасный инструмент. Тогда я ничего не знал о гитаре, кроме того, что я хочу на ней играть, понятия не имел о разнице между нейлоновыми и стальными струнами. В то время не было ни гитарной культуры, ни поп-культуры, ни поп-музыки, ни телевидения, - все приходилось узнавать самому. Я только смутно догадывался, что люди, которые играют на гитарах, - коммунисты".

В 1959 году Коэн получил грант от Канадского совета по искусствам и в придачу - возможность покинуть континент. Пропутешествовав по Европе, Коэн, в конце концов, осел на греческом острове Гидра, где и провел следующие 7 лет. В 1963-м вышел первый роман - "Любимая игра", за ним поэтический сборник "Цветы для Гитлера", вопреки ожиданиям автора, тепло принятый критиками. А в 1966-м увидели свет "Прекрасные неудачники" - плод тяжелейших душевных усилий человека, окончательно потерявшего веру в себя, в свою способность творить. Книга эксгибиционистская, иллюзорно автобиографичная, шокирующая и беспощадная. Как показало будущее, - это был успех. Цитата из "Boston Globe" - "Джеймс Джойс не умер. Он живет в Монреале, и его зовут Леонард Коэн" - обошла весь мир и стала универсальным определением прозы Коэна. Его сравнивали с Генри Миллером, потом с Уильямом Берроузом. Но, при всех восторженных отзывах критики, книга расходилась из рук вон плохо. И Коэн, отчаявшись заработать на жизнь писательским трудом, принял на первый взгляд весьма рискованное решение: податься в профессиональные композиторы или музыканты.

Окончательно укрепившись в своих намерениях, Коэн перебрался в Америку и поселился в отеле "Челси", Нью-Йорк, в "маленькой, размером со шкаф" комнате. Под одной крышей с ним жили Боб Дилан, Джими Хендрикс и Дженис Джоплин, которой он посвятил свой "Chelsea Hotel №2" ("Мы понятия не имели, что героин может убивать. Это все равно как если кто-нибудь сказал бы, что сигареты, сахар или даже хлеб смертельны"). Он поет "Suzanne" по телефону Джуди Коллинз, известной в то время фолк-певице, она записывает эту песню и еще "Dress Rehearsal Rag" на своем альбоме 1966 года "In My Life", и убеждает Коэна петь самому. Летом 1967-го он появился на Ньюпортском фолк-фестивале, где на Коэна обратила внимание фирма "Columbia" (в ее каталоге были Билли Холидей, Боб Дилан и Брюс Спрингстин). В конце того же года Коэн вместе с Джоном Хэммондом начинает работу над дебютным альбомом.

Певец вспоминает процесс записи с ужасом, а своего продюсера - с уважением. "Великодушие Джона Хэммонда проявлялось в том, что он постоянно читал газеты, пока я уродовался в студии. Многие думали, что он это делал от скуки или даже безразличия, но я был доволен, потому что он вызывал во мне ощущение, что никто не следит за каждым моим движением. Я любил создаваемую им атмосферу, потому что мог ошибаться, начинать заново, делать еще один дубль, и это не производило на него никакого впечатления". Это была возможность почувствовать себя уверенно. Коэн страшно боялся что-то сделать неправильно, у него все валилось из рук. А Хэммонд делал вид, что ничего не замечает.

Альбом, названный просто "The Songs Of Leonard Cohen" "Columbia" выпустила в самом начале 1968-го. Это был прекрасный дебют. При всей кажущейся простоте композиций их обаяние подкупало. "Это не рок-музыка или песни протеста. Это индивидуальный саунд. И это не делалось сознательно. У меня не было определенной стратегии - ни тогда, ни сейчас". "Песни" поднялись на 13 место в хит-параде Великобритании и оставались в чартах почти полтора года. Но положение дел в США было несравнимо с бурным успехом в Европе. Возможно, потому что отношения Леонарда Коэна с поколением 60-х так и не сложились. Он думал, что peace & love уже давно пущены с молотка, а хиппующей молодежи взрослый, немного усталый человек, поющий под гитару сумрачные меланхоличные песни, был неинтересен и чужд. "Когда необходимо было говорить о мире и любви, я считал, что все это нелепо, и повторял: "Идет война между богатыми и бедными, война между мужчиной и женщиной, так почему бы вам не вернуться на войну?" Не очень популярное утверждение". По большому счету, он никогда не пытался быть рок-звездой. И уж тем более не старался быть "ближе к народу" в угоду общим веяниям. Он пришел в музыку, когда ему было за 30, а за окном пышным цветом цвела психоделия. "Columbia" серьезно опасалась за его рентабельность. "Я вырос, нося костюмы, и никогда не испытывал потребности в джинсах. Я был старше всех. Мне не было стыдно за свою образованность. Я не притворялся, что приехал из деревни. Мое имя Леонард Коэн. Мой отец торговал одеждой. Я окончил колледж".

Следующий альбом - "Song From A Room" (1969), записанный в Нэшвилле с продюсером Бобом Джонстоном, - казался еще темнее и меланхоличнее своего предшественника, что не помешало ему занять второе место в Англии. Коэн, преодолев все сомнения, решился отправиться в свое первое концертное турне, которое ему, как неисправимому перфекционисту, далось с трудом.

Потом были "Songs Of Love And Hate" (1971), которые Коэн писал, глубоко недовольный собой, чувствуя, как все разваливается на глазах. Такие приступы депрессии будут преследовать его всю жизнь, превращая творчество в ад вечного стремления к совершенству. "Я потел над каждым словом", - он почти всегда использует эту фразу, когда рассказывает о своей работе. Он вспоминает долгие часы за переводом "Маленького венского вальса" Лорки, десятки отвергнутых вариантов "Future", куплеты "Thousand Kisses Deep", которые так навсегда и остались на бумаге, недовольство вокалом... "Иногда я не выношу звук собственного голоса. Это накатывает периодически. В первом и втором альбоме он звучал нормально. А потом я перестал находить нормальный голос для песен. Я потерял его, и только когда делал "Various Positions", он вернулся". Особая ирония заключается в том, что во многих рецензиях на "Песни Любви И Ненависти" отмечалось, что петь Леонард Коэн стал определенно лучше.

Тем временем американские чарты покоряться никак не хотели, и, решив, что дополнительный промоушен артисту не помешает, "Columbia" спонсировала постановку бродвейского мюзикла "Сестры милосердия", вольным стилем повествующего о Коэне и его любовных похождениях. Однако ситуацию это не улучшило: концертный альбом "Live Songs" (1973) достиг лишь 156 позиции в чартах, а с уходом с поста президента "Columbia" Клайва Дэвиса, большого поклонника Коэна, все попытки пропихнуть артиста на рынок США полностью прекратились. Леонард Коэн так и не стал чем-то значимым для Америки. Возможно, потому что никогда не был певцом свободы, ибо нельзя нуждаться в том, что у тебя и так уже есть.

В 1974-м вышел "New Skin For The Old Ceremony". На обложке красовалась книжная иллюстрация XVI века, где два ангела занимались любовью. В Америке выпускающей фирме пришлось заменить картинку портретом певца.

Диск "Death Of A Ladies Man" (1977) стал первым и последним случаем сотрудничества Коэна со знаменитым изобретателем "стены звука" Филом Спектором, которое закончилось тем, что Коэн вынужден был самоустраниться в процессе записи. "Когда Фил пришел в студию, было ясно, что он - эксцентрик, но я понятия не имел, что он безумен". Спектор орал на музыкантов, Коэна игнорировал, все делал только так, как сам считал нужным. Диалог осложнялся тем, что около Фила всегда было огнестрельное оружие. "Его друзья, его телохранители - все были вооружены до зубов, пьяны или под кайфом". Послушав окончательный вариант, певец назвал альбом катастрофой. "Там везде звучат черновые вокальные партии, и Фил микшировал запись в строгом секрете под охраной. Я должен был выбирать: либо я собираю свою персональную армию и разворачиваю боевые действия на Сансет Бульваре, или машу на все рукой. Я и махнул".

После "Recent Songs" (1979) Коэн замолчал на целых пять лет, и появился снова с фильмом "Отель" (в качестве режиссера, автора сценария и музыки), получившим Золотую розу Международного телефестиваля в Монтре, "Книгой милосердия" и альбомом "Various Positions" (1985), песни с которого "Halleluja", "The Law", "If It Be Your Will" звучат так, словно это современные псалмы. Никогда еще религиозные мотивы в его творчестве не были так отчетливы и прямолинейны.

"Я чувствовал, что моя личность распадается на части, у меня было столько версий самого себя, что Вера нужна была мне, чтобы обрести опору. Если имеешь дело с таким материалом, нельзя обойтись без помощи Бога. В какой-то момент я думал, что могу излучать свет и осветить мой мир и тех, кто вокруг меня, - смогу пойти путем Бодхисаттвы, то есть путем служения. Мне казалось, - но это было не так. Те, кто гораздо сильнее меня, храбрее, добрее, талантливее, люди, которые могли сотворить столь многое, сгорели, и от них остался только пепел. Если уж прикасаешься к божественному, то надо сначала избавиться от мути в душе".

В 1986-м Дженнифер Уорнз выпустила альбом "Famous Blue Raincoat", полностью состоящий из песен Коэна. Это подготовило почву для его диска "I'm Your Man", который был попыткой поэкспериментировать и записать что-нибудь уж совсем танцевальное (Коэн искренне считал танцевальной всю свою музыку). Кардинальным образом меняются аранжировки, в музыке появляются нехарактерные для артиста динамика и нерв. Диск получил Хрустальный Глобус за тираж в 5 млн. экземпляров, проданный за пределами США.

Парадоксально, но самой известной работой Коэна стала самая им нелюбимая - "The Future" (1992), в которой социальные заявления (он считал, что падение Берлинской стены не предвещает ничего, кроме эскалации насилия) накрепко переплелись с историей обретения любви. Песни "The Future" и "Waiting For The Miracle" были отобраны Трентом Резнором для саундтрека к фильму Оливера Стоуна "Прирожденные убийцы". "Democracy" использовалась в предвыборной компании демократической партии США, и звучала на инаугурации Билла Клинтона. На Коэна обрушилась нежданная популярность. Премии за лучший мужской вокал, расшаркивания со стороны самых разных деятелей рок музыки, трибьют "I'm Your Fan". "Я никогда не верил никому, кто говорил, что он сделает мой трибьют. Дженнифер Уорнз много лет повторяла, что хочет сделать альбом моих песен, и я всегда воспринимал это как выражение дружеских чувств, не более того. Я не предполагал, что она действительно его сделает. То же и с Кристианом Февре (редактор "Les Inrockuptibles" - Л. Р.), который организовал все это. Он представил мне эту идею, и мы пробежались по списку групп. Всех я не знал, - только Яна Маккаллоча, с которым встречался несколько раз, R.E.M., THE PIXIES, Ллойда Коула и Джона Кейла. И я сказал: "Да, хорошая мысль. До свидания и удачи". Я никогда не думал, что услышу об этом трибьюте еще раз".

В свет выходит "Музыка незнакомца" - наиболее полный на сегодняшний день сборник стихов и песен Коэна. Музыкальный истеблишмент, среди которого Боно, Стинг, Питер Гэбриэл и Элтон Джон, записывает еще один сборник каверов - "Tower Of Song".

Откатав тур в поддержку альбома, Коэн пришел к выводу, что надо что-то делать с вечно разваливающимся собой. Он удаляется от мира, и селится в ашраме Маунт-Болди, Калифорния, с главой которого - Киодзан Йосу Сасаки или Роси - дружил последние 20 лет. О Коэне долго ничего не слышно, хотя он принимает редких журналистов; продолжают выходить сборники хитов и концертные записи. Но мир окончательно записал его в "ушельцы". Поэт стал монахом, принял имя Джикан (Молчальник) и, казалось, почти полностью погрузился в круг повседневных дел служителя. Пока не понял, что во время медитаций пишет новые песни.

Альбом "Ten New Songs" был записан вместе с вокалисткой Шэрон Робинсон, соавтором Коэна еще со времен "I'm Your Man", и оказался одной из самых лиричных, спокойных и грустных работ певца. Это гимн увяданию и уходу. Если старость и бывает прекрасной, - этот тот самый случай.

21 сентября 2004 года Леонарду Коэну исполнилось 70 лет. Его новый альбом называется "Dear Heather", и тоже записан в соавторстве с Шэрон Робинсон. Коэн продолжает сочинять стихи и искать тему для нового романа. А значит, путь не окончен. И можно продолжать ждать чуда, делая вид, что оно так и не произошло.

Людмила Ребрина
Oпубликовано в журнале FUZZ №10/2004