О ПОЛЕ, ПОЛЕ, КТО Ж ТЕБЯ ЗАСЕЯЛ…

В немецком языке есть две категории долженствования - mussen и sollen. Ich soll - это категория внешнего долженствования. Когда ты поставлен в такие обстоятельства, что деваться некуда - надо. Но не тебе, - другим. А ich muss - показатель высокой степени обязательств перед самим собой. Ты должен сделать что-то, чего никто от тебя не ждет, что другие могут считать глупостью и ненужной тратой времени. То, что нужно только тебе самому, ибо от этого зависит твое самоуважение. Существует разновидность деятельности, которая изначально проходит по второй категории - это самиздат. Потому что самиздат - это, извините за банальность и пафос, свобода. Самовыражения.

Изначально самиздат - фиксация идей, воспоминаний и событий, которые автору наиболее дороги. Своего рода дневник, по прихоти автора растиражированный в очень ограниченном числе экземпляров. Исключение из структуры всяческого цензора, кроме себя самого, позволяет вольно выбирать темы и писать только о том, что для тебя действительно важно именно в этот момент. Об известном и неизвестном, старом и новом, большом и малом. Когда ты и только ты один определяешь объем каждого материала, его художественное и графическое оформление, сроки выхода в свет и даже аудиторию - каждый потенциальный адресат зачастую известен заранее, и список этих адресатов весьма невелик (здесь из описания сознательно исключаются те журналы и газеты, которые идут в продажу, - их создатели вынуждены хотя бы минимально прикидывать окупаемость "товара", и, так или иначе, играть на публику). В таких условиях издание делается в большей степени для себя, чем для кого бы то ни было другого. И если оно делается не в одиночку, то подразумевается, что твой соавтор - суть твое второе "я", единомышленник, пишущий о том, что равно интересно, близко и дорого вам обоим.

Тиражи таких артефактов априори малы, да и целевая аудитория довольно узка; естественно, что за пару десятков лет существования самиздата создался круг, где все друг друга знают, сложилась некая тусовка. И у этой тусовки есть свои правила.

Если вы в своем издании опубликуете интервью с вашим друганом Васей Ивановым, который классно играет на баяне джаз, сопровождая его ненормативными текстами собственного сочинения, никто вам и слова плохого не скажет. Даже если на самом деле никакого Васи Иванова в природе не существует (истории самиздата известны примеры крайне убедительных и фактографически разработанных текстов о вымышленных персонажах), - и это, в общем-то, ни о чем, кроме вышеупомянутой свободы, не говорит. Однако в любой замкнутой среде существует подстройка под некий усредненный уровень, копирование моделей поведения лидеров. Проще говоря, есть те, кто диктует канон. И в самиздате тоже. И эти люди легко потратят час личного времени, чтобы объяснить новичку, как нужно делать, чтоб было "как у всех". Эти объяснения почти никогда не касаются стилистики и глубины проработки идей, и почти всегда содержат список "лиц, запрещенных к упоминанию" и перечисление правил, нарушать которые ни под каким видом нельзя.

Тут надо заметить, что все ниже (и отчасти выше) сказанное относится к музыкальному самиздату, то есть к той его разновидности, которая хотя бы половину своей площади отводит под материалы о рок-музыке. Существует и другой самиздат - чисто (или по большей части) литературный, а также политический, экологический и пр., но, в связи с отсутствием тесного знакомства с его авторами и субъектами, анализироваться здесь он не будет. Хотя есть подозрение, что все болезни и диагнозы характерны и для него тоже…

Основное внутреннее противоречие самиздата выглядит как замкнутый круг: писать о никому не известных музыкантах, чтобы донести информацию о них до тех, кому они потенциально интересны, чтобы сделать их известными, чтобы потом о них никогда более не писать. Никто не отрицает, что было бы неплохо, если б какой-нибудь талантливый (а основная мотивация статьи/интервью в самиздате - "непризнанный гений") музыкант "выбился в люди", стал бы заполнять своими почитателями приличные клубы и перестал бы подрабатывать дворником или токарем. Особенно, если этот талантливый музыкант - наш общий знакомый. Но стоит только коллективу или артисту перерасти в своей популярности условный барьер (зал на 150-200 мест), начать засвечиваться в официальных средствах массовой информации и чуть-чуть звучать по радио, как те же самые самиздатчики, которые раньше носили артиста на руках и пихали в каждый номер, начинают забрасывать его различными предметами жизнедеятельности или, как мягкий вариант развития событий, просто игнорировать. Кто сейчас всерьез задумается рецензировать в самиздате альбомы Сургановой и Арбениной? Как часто в откликах встречаются такие, например, фразы: "А что это у вас в номере БИ-2 делают?". Варианты: ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ, Ольга Арефьева... Характерная цитата: "Несколько непонятно, да и неуютно, видеть рядом рецензии на КОРОЛЯ И ШУТА и Ермена…" Впрочем, если Ермен Анти еще чуть-чуть поднимется, то и АДАПТАЦИЯ будет в черном списке. Выяснения, кто, куда и за что продался, "неформат" это или уже "формат", играют не последнюю роль. И дело не в том, что брать интервью у музыканта, который и так у всех на слуху, неинтересно, - нет, это уже просто дурной тон. Смешно, но гимном самиздатчиков может служить вполне себе ротируемая песенка Михаила Башакова "Самбади", лирический герой коей полюбил нездешней любовью уличного музыканта, но мгновенно разочаровался в своей любви, стоило музыканту показаться на экране телевизора. "Как ужасна песнь твоя, Самбади, как пошла твоя любовь", - в общем, "потерял я интерес". А что, собственно, изменилось? Только степень достатка и известности этого самого Самбади, которая почему-то в понимании автора оказывается обратно пропорциональна таланту…

Также совершенно не приветствуются в "новом" самиздате (90-х годов и далее) какие-либо материалы о западном, даже самом альтернативном роке. Если какое-либо издание ему полностью посвящено, оно либо проходит по категории "зинов" и в расчет не берется, либо обязательным условием ставится наличие какой-либо концепции, обычно завязанной на стиль, - например, реггей или индастриал. Но если вы попытались впрячь в телегу еще и трепетную лань, то есть на страницах вашего детища соседствуют, к примеру, JANE'S ADDICTION и Кирилл Комаров, готовьтесь к тому, что вас просто не поймут, и придется объясняться. Особенно если вам придется столкнуться с индивидуумами, которые считают, что рок-н-ролл - исконно русский жанр, и искренне считают "Девочку Летом" и "21 Дубль" строго аутентичными произведениями. В период глобализации и свободного Интернета такой подход по меньшей мере неразумен: зачем сознательно игнорировать то, на что тебе потом все рано укажут другие? Раз укажут, два укажут, а потом и доверять перестанут. Какой смысл доверять музыкальному критику, который очевидных вещей в упор не видит? Чтобы стоять, надо все же держаться корней. И закрадывается мысль, что существенная часть славянофилов и англофобов от самиздата игнорируют западную музыку по банальной причине: чтобы в полной мере понять Боба Дилана или Тома Уэйтса, надо приложить некоторые усилия - выучить английский, подобрать материалы, выцедить достоверные факты, проанализировать интервью... Тогда как куда проще отловить после концерта того же Васю Иванова, и, сунув ему под нос диктофон, выспросить, что же он, собственно, думает о повышении цен на бензин.

Еще один парадокс самиздата, который изначально подразумевался территорией свободы: не всё и не всегда можно говорить вслух, ибо музыканты - народ зачастую обидчивый. Особенно начинающие и "непризнанные". Ну как же можно собутыльнику, который тебя еще и на концерты вписывает, и кассеты дарит, в глаза говорить, что его последний альбом - полное говно? Ведь потом не впишет, не подарит, а то еще и бутылкой угостит. Промеж глаз. Поэтому множатся рецензии-анонимки, авторы-фантомы и подхалимские материалы. Тусовка-то одна, все друг друга знают, а если ты не в ней, то где же ты тогда? Боязнь негативной реакции со стороны читателей приводит довольно часто еще и к "зарубанию" редакциями материалов, в которых хоть каким-то боком вскрываются проблемы современного андеграунда. Касается ли это творчества или образа жизни - неважно.

Вот и сложилось, что отбор текстов в номер в результате проходит еще и по критерию "а что о нас скажут другие". Этому немало способствуют регулярные обзоры самиздата в самиздате, - чтобы каждый сверчок шестком не ошибся. И здесь выявляется еще один, ставший уже классическим момент, - деление на "своих" и "чужих". По содержанию номера (это см. выше), а также по профпригодности. Хотя последняя трактуется несколько странно. Доводилось слышать из уст профессионального рок-журналиста фразу: "Такой текст даже в самиздат ставить стыдно". Как ни прискорбно, часто самиздат - показатель очень низкого профессионального уровня. По простой причине: им занимаются изначально непрофессионалы. Бытует, конечно, мнение, что журналистике (как и вообще писательству) нельзя научить, и журналистом/писателем надо родиться, но есть определенный набор правил, который неплохо было бы соблюдать хотя бы из уважения к читателю. Начиная с владения русским литературным (а не только матерно-сленговым) языком и заканчивая компоновкой и оформлением текстов. Материалы, которые может читать, не напрягаясь, только очень заинтересованный человек, занимают немалый процент от общей самиздатовской площади. Иногда, впрочем, кажется, что неудобочитаемость, неграмотность, неряшливость в самиздате - не только норма, то есть канон, но и некий предмет гордости. Вот именно этим, мол, и отличается Дженис Джоплин от Кати Семеновой. Доходит до таких странных явлений, как "маскировка под самиздат", - когда издания, выбившиеся почти на профессиональный уровень полиграфии, распространения и окупаемости, изо всех сил стараются доказать, что они по-прежнему "свои", "нашенские", - и то целые страницы отводят под матерные откровения локальных гуру, то дизайн делают абсолютно невыносимым для глаза, то героев статей и обложек выбирают не по принципу их, героев, творческой незаурядности или популярности среди естественно расширившегося круга читателей, а по-прежнему оглядываясь на "список лиц"…

При этом абсолютно не приветствуются тусовкой и профессиональные журналисты (то есть люди, так или иначе сотрудничающие с официальными изданиями). Мнение, что профессионал по определению бездуховен, противопоставление мастерства некоей абстрактной "честности" (цитируя ту же песенку: "Может, пел нестройно он, - ну, и что же дальше? Только чувствовали все: в песне нету фальши") распространено весьма широко. Культ "прекрасного дилетанта" в самой ультимативной его форме, - а именно, убеждение (себя и других) в том, что только дилетант и прекрасен, и прекрасен он как раз и исключительно тем, что дилетант, - один из краеугольных камней самиздата.. Причем стоит заметить, что похвалы дилетантизму как-то подозрительно сводятся к сугубо нематериальным областям человеческой жизнедеятельности (сиречь к тем, которыми самиздатчик занят либо как писатель, либо как читатель/слушатель). Если тот же самиздатчик зайдет перекусить в кафе, отравится, и к нему в больницу придет делегация с сообщением о том, что повар Сидоров, конечно, готовить не умеет, и потому насыпал в суп стрихнину вместо соли, но сделал он это из глубоко творческих побуждений, да и вообще являет собой воплощение искренности и духовности, - вряд ли эти сведения помешают помянутому самиздатчику подать на Сидорова в суд или попросту дать тому в морду при встрече. Потому что самиздатчик в своей обыденной жизни - нормальный человек, которому не нужна некачественная пища или дурно сделанная обувь… и, кстати, плохой звук на концертах или халтурно сведенные альбомы его тоже обычно не радуют. В сфере быта и ремесла, стало быть, профессионализм - не бяка и не бука, а вот в области творчества - совсем наоборот. Хотя совершенно неясно, как профессионализм может негативно влиять на исполнение и восприятие музыкальных произведений. Разве что в том аспекте, что профессионал-журналист быстрее отсечет, что группа играть не умеет, тексты подозрительно напоминают классиков жанра, и мелодии тоже какие-то знакомые… Если рассудить здраво, то ничего, кроме высокого уровня общей эрудиции и качества проделанной работы, профессионализм не несет. Однако самиздатчики почему-то предпочитают делать вид, что неуловимый ковбой Джо кому-то нужен, а любой артист/журналист, добившийся мастерства и признания упорным трудом, - обязательно "продажен". И еще вокруг накручивается ореол элитарности, чуть ли не богоизбранности, круто замешанный на осознании собственного одиночества. Вроде как элитарное обычно не пользуется массовым спросом: продукт слишком хорош, не мечите бисер перед свиньями и так далее. И никому почему-то не приходит в голову, что продукт на самом деле может быть еще и плох. Что музыкант может не выбиться в люди еще и потому, что он банально не умеет играть, поет мимо, и композитор из него никакой, а не потому, что Миша Козырев с "Нашего радио" - сволочь и полный кретин. И на каждый гордый возглас: "Мы не продаемся!" закономерен скептический отклик: "Потому что не покупаетесь"…

Вся эта совокупность канонов приводит к печальным последствиям. Круг описываемых лиц постепенно замыкается, превращается в джентльменский набор, который кочует из номера в номер и рано или поздно заканчивается. И если в тусовке появляется новичок, чьи вкусы и стремления не совпадают с чаяньями общей массы, - его либо быстренько стригут под общую гребенку, либо указывают на дверь. Никого нельзя заставить прекратить заниматься самиздатом, но вот сделать парией, обвинить в непрофессионализме (да-да, не в чем-нибудь), да и просто обозвать козлом - легче легкого. Каста неприкасаемых свято блюдет свою чистоту. Есть только один нюанс, который почему-то не до всех доходит: одна только принадлежность к самиздату не дает пропуска в вечность. "Золотое подполье" - миф, созданный в посмертии. Ибо питающая среда изменилась. Возможно, навсегда.

Рок-н-ролл в СССР изначально был жанром с привкусом народного бунта. Может быть именно потому, что наша страна была страной победившей революции. А там, где уже создан прецедент, всегда найдется место для желающих его повторить. Выпуск самиздата был в первую очередь ересью, означал противостояние системе. Системы не стало, а привычка воевать осталась. Вот и ищут самиздатчики врагов - внешних ("формат") и внутренних (шпионов от официальных изданий и дезертиров), создают иллюзию сопротивления. И сил на это тратится больше, чем на основную деятельность. Начинается парентогенез - среда порождает саму себя. Вспыхивают локальные войны, возводятся баррикады, копятся обидки. Был случай, когда бурный гнев вызвало интервью Сергея Гурьева самиздатовскому журналу, где он, Гурьев, сомневался в целесообразности существования и вообще нетленности "нового" самиздата: типа, как смеет этот представитель продажного официоза судить о нас, таких искренних и настоящих?.. За громким лаем как-то забылось, что не будь того Гурьева, то, возможно, не было бы и львиной части всего самиздата, - не только старого, но и нового. И суть в том, что старый (он же "большой") самиздат как раз не придерживался канонов, не имел "списка лиц", - а тем, кто пришел на смену ушедшим на покой или в профессиональную журналистику предтечам, так нестерпимо хочется быть революционнее революционеров, что самым смелым шагом кажется введение тотальной цензуры, слежки за непохожими и обструкции неугодных. Мы наш, мы новый мир построим - до основанья, а затем…

Многие самиздат-проекты сейчас полностью мигрируют в Сеть. С распространением Интернета стало проще и легче все те же опусы публиковать на сайтах с бесплатным хостингом, а не тратить усилия на верстку, минимальный дизайн, тиражирование... Только вот все идеологические и прочие хвори остались в неприкосновенности и в Сети и, более того, - ими болеют даже те, кто в том самом самиздате ни разу не участвовал, но тоже занимается роком в самом широком его проявлении. Так что о прогрессе (кроме как о самом формальном, т. е. технологическом) говорить не приходится. Возможно, в скором времени самиздат в классическом его понимании пойдет по пути наименьшего сопротивления и вообще прекратит свое существование, оставив термин как обозначение одного из подразделов lib.ru. Время покажет.

Екатерина Борисова, Людмила Ребрина
апрель 2004