Эволюция образа вампира в литературе и РПГ или о том, как складывался тот вампир, которого мы знаем

Первые шаги

Классический образ вампира, так плотно засевший в нашем массовом сознании и столь популярный в РПГ и фэнтези-литературе, является достаточно поздним по своему происхождению. Упырь, как живой мертвец средневекового фольклора, не был ни красив, ни соблазнителен и представлял собой труп крестьянина, абсолютно лишенный куртуазности и того лоска, который всегда отличал вампира стандартного. К тому же упырь был существом не из легенд, а из деревенских сказок, существовавшим в народном, а не аристократическом фольклоре, где артистическое или литературное изображение смерти или немертвых было скорее связано с образом Grim Reaper-а, который есть классическая "Смерть с Косой". Просвещенные писатели воспринимали его или как бабушкины сказки, или как монстра недостаточно эпичного для роли противника благородного героя.

Прыжок образа вампира из народных сказаний в "большую литературу" начался с конца XVIII - начала XIX века и произошел по нескольким причинам.

Во-первых, в это время начинается фольклористика как целенаправленное изучение народных сказаний, и писатели-аристократы просто получают возможность узнать о таковых, обращаясь к новому источнику сюжетов, которые они, естественно, начинают активно эксплуатировать.

Во-вторых, это время окончательного высвобождения литературы из-под влияния церкви. Для нас это важно тем, что допустимость того, что после смерти душа человека не устремилась в Рай или Ад, а каким-то образом осталось в теле, появляется только тогда, когда общее давление церкви ослабевает. Ранее нежить воспринималась, как невозможное нарушение естественного порядка, и появилась лишь тогда, когда в голове возникло предположение о том, что порядок в принципе может быть нарушен.

В-третьих, образ вампира оказался связан с распространением жанра романтизма, для которого характерны личностный взгляд на вещи, отчасти свободный от общих штампов, и первая попытка создать врага не столько инфернального и лишенного положительных черт, сколько романтизированного, с человеческим лицом, врага, которого можно понять и воспринять не как лубочное зло, а как по-своему трагическую фигуру.

Так как большинство работ по вампирам конца XVIII века было написано в Германии, их выход не остался без внимания литературных кругов, и потому первые рассказы и стихи участием упырей появились в Германии. Самая ранняя поэма этого периода, где фигурирует вампирообразная сущность - "Невеста Коринфа" Гёте 1797 года издания. Это римейк древнегреческого рассказа о молодой невесте, которая возвращается к мужу в качестве упыря и живет с ним, пока не обнаруживается ее немертвая природа. О живых мертвецах писали и Оссенфельдер, и Бюргер, чья поэма "Ленора" была рано переведена на английский и оказала заметное влияние и на Колриджа, чья "Крисабель" вышла в 1798-1800 гг. и стала первой поэмой о вампирах в Англии, и на творчество молодого Шелли. Впрочем, имя Леноры попадается, заметим, и у Эдгара По.

Примерно одновременно с работой Колриджа появляется поэма Роберта Соута "Талаба Разрушитель" (1801). Эпический стихотворный роман был написан в стиле "Арабских ночей" и посвящен борьбе героя со злыми магами; но на пути Талабе встречается упырь его невесты, которого герой поражает копьем. Впоследствии Соут пояснял, что образ он лепил на материале заметок Турнефора и отчета о вскрытии Арнольда Павле.

В 1800 г. в Милане по материалам работы Даванцатти была поставлена опера Сильвестро Пальма "Я - вампир", но ничего, кроме факта постановки оперы, мне неизвестно, равно как и о поэме Джога Стагга 1810 года.

But first, on earth as Vampire sent,
Thy corpse shall from its tomb be rent:
The ghastly haunt thy native place,
And suck the blood of all thy race;
There from thy daughter, sister, wife,
At midnight drain the stream of life;
Yet loathe the banquet which perforce
Must feed thy living livid corpse.
Thy victims as they yet expire
Shall know the demon for their sire,
As cursing thee, thou cursing them,
Thy flowers are withered on the stem.

Но перед этим из могилы
Ты снова должен выйти в мир
И, как чудовищный вампир,
Под кровлю приходить родную,
И будешь пить ты кровь живую
Своих же собственных детей.
Во мгле томительных ночей,
Судьбу и небо проклиная,
Под кровом мрачной тишины
Вопьешься в грудь детей, жены...
Когда с кровавыми устами,
Скрежеща острыми зубами,
В могилу с воем ты придешь,
Ты духов ада оттолкнешь
Своею страшною печатью
Неотвратимого проклятья...
[пер. С. Ильина]

В 1819-20 гг. Джон Китс пишет "Ламию" по мотивам рассказа Филострата и представлений XVII века о способности ламии принимать облик прекрасной девы. В его поэме жертва спасена от сверхъестественной соблазнительницы, но все равно умирает от тоски по ней.

Лорд Ратвен как первый литературный вампир

Однако это еще упоминания о вампире как упыре. Первая серьезная попытка "привнести образ классического вампира в современную мифологию" была сделана не столько лордом Байроном, сколько его врачом Джоном Полидори, который после смерти своего пациента и любовника обработал его черновики и издал в апрельском выпуске литературного журнала "New monthly magazine" от 1819 года повесть под названием "История вампира" ("Vampyre. A tale"). Во вступлении к повести давался рассказ о вампирах Греции, указывалось, что "это очень распространенный миф" и приводился отчет о вскрытии Павле.

Краткое содержание истории вампира от Полидори таково. В Лондоне появляется странный человек по имени лорд Ратвен - классический байроновский типаж демонического соблазнителя, притягивающий и отталкивающий одновременно. Собственно, этот образ (включая хохот и пронзительный взгляд мертвых серых глаз) писался с Байрона, четко державшего репутацию мрачного аристократа-декадента, которая старательно подпитывалась слухами о том, что Байрон ежедневно пил уксус, дабы поддерживать бледный и трупоподобный цвет лица, или убил одну из своих любовниц и пил ее кровь из кубка, сделанного из ее черепа.

Ратвен привлекает к себе внимание главного героя, молодого аристократа, который после смерти родителей живет с сестрой и, невзирая на предостережения друзей, путешествует с ним по Италии и Греции. По пути герой знакомится с мифом о вампире как существе, которое для продления своей жизни раз в год должно погубить невинную девушку и выпить ее кровь, и именно так при странных обстоятельствах гибнет греческая девушка, которую он полюбил.

Однажды в схватке с горными разбойниками Ратвен получает смертельную рану и просит не хоронить его, а оставить его на скале так, чтобы первый луч лунного света упал бы на его тело. Взяв с героя клятву никому не говорить об этом событии в течение одного года и одного дня, лорд "умирает", но когда наутро его тело собираются похоронить, обнаруживается только одежда и ножны от кинжала, которым была убита возлюбленная героя, который начинает догадываться, что с Ратвеном происходит что-то не то.

По возвращении в Англию молодой человек, подхвативший в пути горячку, обнаруживает, что Ратвен под иным именем флиртует с его сестрой, добиваясь свадьбы (естественно, день свадьбы - последний день срока "неразглашения"). Потрясенный юноша встречается с ним и требует оставить девушку в покое, но тот в ответ шантажирует его, утверждая, что если он предаст огласке факт его смерти, девушка тем более будет опозорена, - их отношения зашли слишком далеко. Сцена, однако, происходит, когда герой уже находится в полубреду, и умер ли Ратвен, или герою все пригрезилось, неясно. Вскоре юноша умирает, но после его смерти его друзья, которым тот открыл тайну, уже после свадьбы врываются в дом жениха, - чтобы выяснить, что Ратвен исчез, а сестра героя "утолила жажду вампира" (без комментариев, поясняющих, каким именно способом).

Как можно заметить, лорд Ратвен далек от вампира в современном понимании. Он абсолютно нормально чувствует себя на свету, и его ночной образ жизни вызван исключительно вредными привычками. Он не пьет кровь постоянно, - во всяком случае, на процессе питания не делается акцента. Но именно этим произведением была проведена грань меж вампиром и упырем. Упырь - уродлив, и почти везде его или наделяют зооморфными чертами, или он отчасти разложился и его нельзя спутать с живым. Ратвен, наоборот, красив и изыскан. Упырь относился к низшей мифологии, и ими обычно становились крестьяне или люди, находящиеся как бы на периферии общества. Ратвен - аристократ, и после появления этого образа вампир стал четко соотноситься с правящими классами.

Можно сказать, что Полидори наложил образ встающего из могилы на уже бытовавший образ демонического (в прямом или переносном смысле) соблазнителя, обладающего сверхъестественными способностями продлевать себе жизнь и красоту за счет соблазненных и покинутых жертв, - вспомним некоторые варианты легенды о бессмертном Дон Жуане. Эта чувственность особенно впечатляла на фоне пуританской морали викторианской Англии с ее "леди не двигаются" - мечты о запретном сексе, естественно, носящие демонический оттенок, идеально наложились на архетип достокеровского вампира. В этом качестве вампир как бы вытеснил суккуба, занимавшего ранее эту "нишу".

Сюжет оказался очень популярен, - в течение второй половины XIX века по мотивам повести Полидори было поставлено несколько спектаклей, которые шли с аншлагом. Ратвен возвращался во многих обликах, становясь вымышленной знаменитостью не меньше, чем затем Влад Дракула и фигурируя даже в водевилях и комедиях. Мода "на Ратвена" была распространена не только в Англии, но и во Франции, где на эту тему писали даже Александр Дюма и Шарль Нодье, не говоря о менее известных драматургах. Только в 1820 году по мотивам повести было написано три пьесы: "Лорд Ратвен и вампиры" анонимно выходит в Париже. "Вампир" Шарля Нодье (очень известный автор любовных пьес и романов) ставится в театре Де ла Порт Сен-Мартен, тоже в Париже, а ее перевод, сделанный Джеймсом Р. Планше под названием "Вампир, или Невеста островов", ставится в Лондоне. В 1829 на основе истории Нодье в Лейпциге ставится опера Генриха Маршнера "Вампир".

Пьесы заимствовали или имя, или линию сюжета, хотя из соображений единства места и действия первый раз Ратвена обычно убивали не разбойники, а сам герой, заставший его на месте преступления, но вынужденный выполнить последнее желание умирающего джентльмена. Естественно, кровопитие четко связали с продлением жизни и ввели мотив срока, до которого вампир обязательно должен напитаться. Интересно рассмотреть то, что сделал с вампиром уже стареющий Александр Дюма, написавший свою пьесу в 1823 году. Действие перенесено в Италию и Испанию; при этом, кроме Ратвена, в истории встречаются гули арабского типа, одна из которых влюбляется в героя настолько, что, заплатив своей жизнью, рассказывает герою, как именно можно убить Ратвена (освятив меч особым образом), в результате чего, в отличие от оригинального сюжета, "наши победили". Вел Ратвен при этом себя, как и любой герой Дюма, так что тема "черного плаща", вероятно, появилась уже в то время.

В других версиях события разворачивались в Шотландии или Венгрии, а в финале тело Ратвена просто замуровывали в глубокой пещере так, чтобы свет луны просто не мог его достать.

Между Ратвеном и Дракулой

Следующая заметная дата в эволюции образа вампира - 1897 год, когда Брэм Стокер создал графа Дракулу; однако пространство между этими событиями не было пустым. Под влиянием Полидори было написано множество бульварных романов на вампирскую тему, из которых стоит особенно отметить два: серия покетбуков общим объемом 868 страниц "Варней-вампир или Пир крови", написанная в 1846-47 гг. Томасом Прескеттом Престом (автором целой группы "шокирующих" бульварных "романов с продолжением", посвященных маньякам, людоедам, "черным перчаткам" и т. п.), и "Кармилла" Дж. Шеридана ле Фану, образца 1872 года.

Как и лорд Ратвен, сэр Френсис Варней (Уорни), венгерский граф, тоже специализировался в соблазнении и кровопитии невинных молодых женщин викторианской эпохи, хотя своими выпирающими клыками, когтями и оловянным взглядом мертвых металлических глаз более напоминал чудовище, чем аристократа. Добавим к этому его лунатизм, привычку издавать ужасные сосущие звуки при "питании" и чудовищные вопли при охоте, - и мы получим куда менее социально приемлемое существо, чем большинство его собратьев.

Тем не менее, modus operandi и специфическая форма бессмертия, которой обладал Варней, следовали образцу, установленному Ратвеном. Он мог быть убит, но мистические лучи лунного света, падающие на его труп, снова и снова оживляли его - для героя серии карманных изданий это было очень удобно, ведь главные гады, так же, как и главные герои, не умирают, а появляются в продолжениях. Кончилась его история, однако, тем, что в приступе меланхолии он прекратил свое существование, бросившись в огонь Везувия.

История Кармиллы была отчасти возвращением к корням образа вампира как хищника. Исследование Фану сексуальных элементов легенды было весьма откровенным для его времени, внимание Кармиллы к рассказчице истории содержит много романтичного, а описание вампиризма содержит наиболее сжатый modus operandi современного вампира.

Кармилла, а точнее, Миркалла Камштайн (никому ничего не напоминает?) выглядела на 19 лет, но была штирийской графиней, умершей 150 лет назад. Ее основной добычей были молодые девочки, в дома которых она попадала под маской "девушки в беде". Нападала она во время сна, принимая форму большой кошки, чтобы оставаться не узнанной. По сравнению с иными вампирами она имела больше признаков жизни, - не только свободно функционировала днем (хотя вставала поздно), но даже имела пульс. Правда, она должна была каждый день проводить некоторое время в гробу, - точнее, гроб или пригоршню земли заменял собой саван.

Уничтожают Кармиллу достаточно стереотипно - рассказчица и ее отец сталкиваются с дядей одной из других жертв, ставшим охотником на нежить и знающим истинное имя Кармиллы. Та бежит, но напрасно - ее прослеживают до полного крови гроба, в котором обнаруживают неразложившееся тело. Затем - протыкание, сожжение и развеивание пепла по ветру.

Романов было много, и почти каждый интересен особыми деталями. "Четыре деревянных кола" Виктора Романа - любопытной инверсией, где вампиризм стал следствием укуса американской летучей мыши-кровососа. "Викрам и вампир" Ричарда Бертона (1870) был насыщен индийской экзотикой, - на героя напустили веталу, несколько адаптированного к европейскому пониманию. У графа Стейнбока предметом "домогательства" вампира графа Вардалека был попавший под его оккультное влияние молодой человек, а высасывание жизни производилось не укусом, а поцелуем. Почти везде вампир охотится исключительно на своих близких или членов семьи, а бой с ним не представляет особой сложности - герои днем приходят в склеп, обнаруживают неразложившийся труп и без особых проблем протыкают его. Типичный пример этой истории - роман Ф. Марион Кроуфорд "Ибо кровь есть жизнь", где погибшая невеста после смерти посещает своего парня, а его друзья узнают тайну и уничтожают тело.

Другой распространенный сюжет - вампир в поисках невесты, обычно чистой молодой девушки, кровь которой и придаст ему сил, чтобы прожить новый десяток лет (самый типичный пример - фон Оберфельс из романа Смита Аптона "Последний вампир"). В этом случае достаточно часто вампир имеет вполне человеческий облик и близок к чернокнижнику. Тема невесты фигурирует во многих произведениях, как трагедийных (смерть в первую брачную ночь), так и фарсовых (решение отравить вампира, подсунув ему "использованный товар").

Конкретный образ вампира как существа, обладающего набором определенных признаков, тогда еще не оформился, но мода породила достаточное количество рассказов на околовампирскую тематику, где фигурировали не только кровососы или растения-убийцы ("Цветение странной орхидеи" Герберта Уэллса (1894) или "Розовый ужас" Фреда Уайта (1899)), но и разнокалиберные существа, питающиеся жизненной силой (прообраз "вампира энергетического", первый тип которого появился в 1896 г.). К таким типам относится героиня романа Реджинальда Ходдера "Вампир" - глава кружка оккультистов, которая при помощи некого артефакта использует жизненные силы других для поддержания своей молодости. Другой пример - "Некромант" Г. В. М. Рейнольдса 1857 года (кстати, первое упоминание термина "Necromancer"), где тоже эксплуатировалась идея использования жизненной энергии других людей для продления собственной жизни.

Вампирской темы касались и Бодлер, и Киплинг, и Конан Дойль, - я имею в виду не историю из рассказов о Шерлоке Холмсе о вампире в Сассексе (как мы помним, там укус вампира имитировали), а повесть "Паразит", хотя там речь шла о вампиризме психическом. В России этим отличился Алексей Толстой, чьи рассказы "Семья вурдалака" и "Упырь" появились в 1841 г. - до распространения у нас вампирской моды. И хотя в одном упырь так и не проявляется, а другой повествует о классических упырях, они являются заметной вехой.

Сюда же можно отнести и разнообразные журналистские истории, которые, хотя и выдавались за репортаж о реальных фактах, тоже были выдумками на жареную тему. Многие такие истории, однако, послужили очень хорошей отправной базой для литературных сюжетов. Распространенной была, например, история о "вампире из Кроглин Грейндж". События вроде бы имели место в Англии в начале XIX века, однако населенного пункта с таким названием в Англии нет. Некая семья из двух братьев и сестры поселилось в означенном поместье. Однажды вечером сестра увидела два пылающих огня, движущихся к окну ее спальни. Постепенно она поняла, что эти огни - злобно пылающие глаза некого человекоподобного существа. Когда оно приблизилось, она смогла увидеть его скелетоподобную форму, клыки и когти. Братья сбежались на крик, но было уже поздно...

Когда молодая леди поправилась, и семья снова появилась в поместье, - существо тоже появилось снова, но, на сей раз, сестра была менее парализована страхом, и закричала раньше. Братья, которые спали с пистолетами под рукой с первого дня, появились и отогнали чудовище, прострелив ему ногу. Затем они начали преследование монстра, которое привело их к наследственному склепу. Внутри все было в беспорядке, за исключением одного гроба, вскрытие которого обнаружило там вампира с поврежденной ногой, какового немедленно сожгли.

Дракула Брэма Стокера

О Владе Цепеше ("Владов Дракул" было два - сам "сажатель на кол" Влад Третий и его отец, а Дракул вообще - около шести) написано много, и в этой статье я воздержусь от приведения его полной исторической биографии, обратив внимание лишь на некоторые моменты. По мнению ряда специалистов, в румынской истории Влад занимает примерно то же место, что в русской - Александр Невский. Этот государь первым дал отпор агрессии как с Севера (Венгрия), так и с Юга (Турция), и первым сделал это успешно. Однако своих хроник валахи не вели, и все, что мы знаем о Дракуле, мы знаем от его исторических противников, не поленившихся расписать его кровожадность. Не сохранилось даже его настоящего изображения, - ни один из двух портретов Дракулы не аутентичен, все они сделаны с рисунков на памфлетах того времени.

Историческая традиция не связывает кровожадность Влада Дракулы с вампиризмом. В "Сказании о Дракуле", датированном XVI веком и изучаемом в качестве учебного пособия студентами некоторых филфаков (к примеру, Киевского), его называют продавшим душу дьяволу, но не упоминают ни того, что он пил человеческую кровь, ни того, что после своей смерти он продолжал активные действия - образ властителя-кровопийцы был чисто переносным. Более того, в одном из памфлетов того времени Влада сравнивали с кровососом, но не с монстром, а с вошью, которая присосалась к здоровому телу Европы и паразитирует на ее доверии и необходимости защищаться от турок. Тем не менее, это неважно - подобно Владимиру Красну Солнышку или Ивану Грозному, образ Влада во многом мифологизирован. Пил ли он кровь, нет ли, однако образ его со временем обрастал всё новыми жуткими подробностями, и народная молва наделяла его всё более жуткими мистическими возможностями. Со временем грань между реальным и нереальным персонажем становилась всё тоньше, и, наконец, стёрлась совсем.

Но вернемся к Стокеру, который был первым автором, создавшим сагу о трансильванском графе по мотивам переработанного им народного эпоса. Правда, разрабатывая легенды, он намешал в одну кучу все, - даже превратил валаха в трансильванского венгра-секлера. В фольклоре, к примеру, оборотень и живой мертвец отличны друг от друга, но когда этот фольклор начинают обрабатывать и писать нечто "по мотивам", типажи часто сливаются - отсюда способность превращаться, которой обладал Дракула, и которой теперь обладает изрядное число вампирских типажей. Меж тем цыгане Косова, к примеру, полагают, что вампиры обречены скитаться по земле до встречи с волком, который разорвет их, - оборотень противопоставлен мертвецу.

Говорят, что сам типаж - лицо и пластику - Стокер писал с Ференца Листа, который, будучи безумно талантливым дирижером, обладал характерной внешностью. Повлиял и театр того времени, - Стокер был менеджером театра "Lyceum" и хорошим другом его руководителя Генри Ирвинга. Плащ и многие детали образа были украдены у Мефистофеля, а кордебалет из трех вампирок-помощниц напоминает многим трех ведьм из "Макбета".

Стокер как бы канонизировал образ вампира, закрепив его облик и дав совокупность признаков. Устами Ван Хельсинга (так было положено и начало тенденции создавать охотников на вампиров с голландскими фамилиями) автор описал как набор сверхспособностей вампира (управление мертвыми, вызывание тумана и грозы, превращение в животных, просачивание и превращение в туман), так и набор слабостей, включая запрет на вход без разрешения, боязнь бегущей воды, слабость на свету, неотражение в зеркале и неприятие распятия или причастия.

Заметим, что хотя на свету Дракула был слаб, солнечные лучи его не жгли - под ними он просто не отличается от обычного человека и может применять свои способности лишь вблизи ящиков (кстати, в самой книге это именно ящики, а не гробы!) с родной землей, от которых он "подзаряжается". Он отгоняется народными средствами типа чеснока, но о серебре прямого упоминания нет, и основным оружием против него в ночное время служат предметы культа - Стокер писал как христианин и пуританин. Однако были и некоторые нововведения.

Первое касается происхождения вампира - четкое отделение жизни от смерти, в результате которого в некоторых ролевых играх вампира не относят к нежити столь безапелляционно. Упырь романов до Стокера, - безусловно, оживший или оживающий (подобно Ратвену или Уорни) покойник. Влад Тепеш - непонятно, ибо, в отличие от своих наложниц, мучивших Харкера в его отсутствие и убитых по классической процедуре, сам Дракула не умирал и восставал из гроба. И хотя убивают его в подражание классике ударами в горло и сердце, оружие это не серебряное и не магическое, - по сравнению с Ратвеном или Уорни граф куда менее неуязвим.

Стокер не дает безусловной причины вампиризма Дракулы, но устами своих героев говорит, что Дракулу никто не кусал, и он получил свои способности как часть Тайного Знания (наряду с пониманием языка зверей) в некоей "шоломанче" (школе Соломона), где наставником был сам дьявол, который раз в сто лет "выбирает себе Ученика и сажает его на Дракона". Школа эта фигурирует в книге Эмили Жерар.

Вторым важным моментом был переезд вампира, который как бы окончательно подчеркнул его переход из хтонических монстров в "современную мифологию". Вначале граф живет, как и полагается хтоническому монстру, в отдаленном замке на краю цивилизованного мира, а потом переезжает в Лондон, где активно приобщается к современной культуре. Стокер несколько видоизменил традицию, согласно которой упырь не мог отдаляться от своего захоронения, обойдя это путешествием в гробу с родной землей (эта идея тоже получила дальнейшее развитие позже). С той поры вампир окончательно превратился в монстра Большого Города.

Вообще же роман Стокера, как и "Франкенштейн", стоит рассматривать как произведение, сочетающее черты романа ужаса и научной фантастики, сюжет которого есть столкновение современной техники и древних сил. В свое, викторианское время он воспринимался как роман о будущем, фантастика, равная Жюлю Верну, когда гальванизм и опыты по оживлению лягушачьей лапки под действием тока вызывали не меньше шума, чем современные разговоры о клонировании. Ведь в нем показано очень много технических достижений того времени - путешествия на поездах, кинематограф, куда ходят Дракула и Мина, новейшие техники переливания крови, звуковые дневники и т. п. Даже метод написания "отрывками из писем и дневников" создавал ощущение ритма века и взгляда с разных ракурсов, делающий его как бы более кинематографичным.

Граф был также первым вампиром, способным ползать вертикально по стенам подобно ящерице и превращаться в летучую мышь. Этот зверек ассоциируется с нечистью достаточно давно - странный образ ночного животного и зверя-птицы со странно искаженным лицом и тонким голосом. Не случайно почти все летающие монстры перепончатокрылы. Правда, кровососущую летучую мышь назвали вампиром уже потом, причем со второй попытки - большие и страшно выглядящие листоносы оказались мирными вегетарианцами, а истинный вампир по размерам равен воробью.

Сейчас книга Стокера является неофициальной "Библией вампиров". О причине такой популярности романа существует несколько версий, ибо с литературной точки зрения он достаточно затянут и местами нуден. Многие считают, что дело не в привлекательности книги, а в глубинных образах, затронутых Стокером чуть более серьезно, чем в совсем бульварном жанре. В условиях викторианской Англии Дракула (роман писался на фоне процесса Оскара Уайльда, кстати, хорошего знакомого Стокера) стяжал славу как выразитель темных инстинктов в противовес сентиментальным женским образам, особенно Мины. Кроме того, сочетание образа упыря и реальной исторической личности сделало образ как бы более объемным и отчасти поставило его в один ряд с приключенческими романами-путешествиями, ибо для англичанина конца XIX века Карпаты были экзотикой не меньшей, чем Индия.

Учитывая профессию Стокера (театральный менеджер), роман был быстро поставлен на сцене. Первым актером, сыгравшим Дракулу, был Гамильтон Дин, давний друг семейства Стокеров. Трагик и специалист по персонажам типа Мефистофеля, он, естественно, перенес многое из своего амплуа и на образ вампира. В 20-х годах пьесы по мотивам романа уже шли в обоих полушариях, а лондонский спектакль 1927 года выдержал 250 представлений.

Интерпретация Дина окончательно закрепила образ вампира-красавца, моложавого, чисто выбритого, в черном плаще и вечернем костюме, хотя в самой книге Стокера он старик, и Харкер специально обращает внимание и на странные манеры, и на неприятное дыхание, и на волосатые ладони, и на гуцульские усы. Книга, кстати, наложила отпечаток не только на самого Дракулу, но и на его родину, которая была увековечена в целой серии РПГ - Сильвания в "War Hammer", Валачан на Равенлофте или Трансполония на Анакене. А сейчас на его родине в Сегишоаре строится Дракулалэнд...

Эволюция образа после графа. Вампир в кино, на тв и в комиксах

Наложение легенд об упырях на легенду о Дракуле придало новообразованию изрядную долю эпичности и, кстати, закрепило написание термина через "i". Как и Ратвен, Влад Тепеш вырвался за рамки воображения одного автора и стал героем не одного романа. Понятно, что в разных пьесах или экранизациях Дракула стал обладать разным набором способностей, как бы став воплощением образа вампира вообще. За графом пошли косяком его жены, дети и вдовы (закрепившие в кино типаж женщины-вамп); с другой стороны, появилось еще некоторое число графов - Мора, Алукард, Иорга Блэкула…

Хорошим (действительно хорошим) примером вампирской бульварной литературы постдракулического типа начала ХХ века является повесть "Вампиры" автора, скрывшегося под псевдонимом Б. Олшеври. Хотя история вампиров у Олшеври связана с домом Дракула, от Стокера осталось только имя. В остальном присутствуют классические для того времени образы таинственного замка с семейными тайнами, или развязывание сюжета посредством вставления в текст дневников или писем.

Вампир по Олшеври является опасным противником, - оба раза попытки его победить терпят крах или заканчиваются только временной иммобилизацией. В повести много и идей технических - способность вселения вампиров в свои портреты и попытка связать их с культом Кали. Дана там и попытка более серьезно описать процесс "засасывания", есть понятие о существовании вампирской структуры, хотя она только намечена.

Получившийся образ обновленного вампира получился очень кинематографичен, и потому уже в фильмах начала ХХ века эта тема стала занимать изрядное место. Современная фильмография одного Дракулы насчитывает 161 фильм ужасов о нем или его потомках, и потому остановимся на тех картинах, про которые я могу хоть что-то сказать.

Первый кинофильм о вампирах "Тайны дома номер 5" был произведен в Великобритании в 1912 году. В 1920 г. в России, как говорят, сняли первый фильм о Дракуле, но ни одной копии его не осталось. Звучит странновато, и потому проще представить себе, что первый фильм, основанный на романе, был сделан в Венгрии в 1921 г.

В 1922 немецкая компания "Prana Films" сняла знаменитого "Носферату", известного образом вампира в исполнении Макса Шрека - лысого уродца с оттопыренными острыми ушами. Сюжет этого фильма, запомнившегося замечательным для того времени видеорядом и режиссурой Фрица Мурнау, был настолько скалькирован со стокеровского, что вдова Стокера успешно предъявила иск, чтобы заиметь и уничтожить все копии фильма. Но, к счастью поклонников этого фильма ужаса, дело ограничилось тем, что героев переименовали в стокеровские, хотя действие по-прежнему разворачивалось не в Лондоне, а в Бремене, где с приездом вампира начинается чума.

Вампир в исполнении Макса Шрека был возвращением к более древнему образу вампира как существа, несущего смерть и болезнь, связанного более с паразитами типа крыс, чем с волком или летучей мышью, а созданный типаж был настолько жуток и естественен, что даже вызвал своеобразный римейк - фильм "Тень вампира", в котором обыгрывается история настоящего вампира, приглашенного на роль в кино реалистичности для.

Кстати, вроде бы именно в этом фильме вампир впервые красиво сгорел под лучами солнца. До того пассажи "и не может он вынести света дня" воспринимались как указание на то, что свет пугает или ослабляет вампира, делая его существом ночи и сумерек, но тот же Дракула вполне передвигался по Лондону облачными вечерами. Однако и здесь Носферату сгорел не оттого, что попал под солнечные лучи, а оттого, что сбылось условие - девушка, чистая душой, сама предложила чудовищу свою кровь и продержала его у своего ложа до петушиного крика.

Другой известный исполнитель роли вампира - Бела Лугоши, который снялся в четырех фильмах на вампирскую тематику, в том числе полупорнографической "Дочери Дракулы", и во многом отвечает за тот образ аристократа со странным акцентом, который застрял в массовом сознании (его фразы типа "Доб-брый веч-чер" или "Я никогда не пью (пауза) вина" стали классикой).

Впервые Лугоши начал играть вампира на американской театральной сцене в 1927 году, как раз тогда, когда Тодд Браунинг снял первый полнометражный звуковой фильм на вампирскую тематику - "Лондон после полуночи" (в главной роли Лон Чейни). Он же снял и американскую киноверсию "Дракулы" с "настоящим трансильванцем" в главной роли. Картина вышла на экраны в 1931 году. Изображение Лугоши было настолько эффектно, что он так и не вырвался из этого амплуа и остался в истории кино как актер, игравший вампиров, лишь иногда перемежая их ролями безумных ученых ("Plan 9 from outer space" (1959) - его последний фильм).

В 1932 вышел кинофильм "Vampyr", представленный Карлом Теодором Дрейером, который был посвящен не Дракуле, а Кармилле, в 1936 "Universal pictures" выпустила "Дочь Дракулы". В 1943 вышли "Возвращение вампира" Л. Лендерса и "Сын Дракулы" от тех же "Universal pictures" с Лоном Чейни-младшим в главной роли. В 1944 - "Ужас Дракулы" с Джоном Каррадином.

До конца Второй мировой войны образ вампира в европейской культуре был достаточно статичен и варьировался от произведения к произведению в рамках ограниченного набора черт. В это время определенного упадка романтической тенденции вампирская тема тоже стала сказочно-попсовой и существовала преимущественно в комиксах или дешевой кино- и телепродукции. В основном, она развивалась по принципу "Дракула здесь, Дракула там" (амурно-гастрономические похождения графа в Турции, Испании и Мексике), и стала настолько избита, что в 1954 г. "Кодекс комиксов" даже принял специальное решение о том, чтобы вампирская тема перестала их заполнять.

Тем не менее, создавалась не только попса. В 1942 появился "Asylum" ("Убежище") А. Ван Вогта - первая история о вампире иноземного происхождения, а в 1954 Ричард Матесон представил в "Я - легенда" вампиризм как болезнь, которая изменяет тело, отказавшись от трактовки вампира как нежити.¹ Иной формой жизни вампиры являются и в "Они жаждут" Боба МакКаммона. Этот момент достаточно важен, ибо такая версия вампира могла принадлежать не только сказочной, но и научной фантастике, где тема чудовища-мутанта достаточно часта. Рамки существенно расширились, и в 1957 Роджер Корман снимает фильм "Неземной" - первый фильм о вампире в жанре научной фантастики.

В 60-х и 70-х возрождение серьезного кино о вампирах было вызвано деятельностью Британской компании "Hammer films", которая подняла новую волну интереса к вампирам своим первым фильмом о Дракуле, выпущенном в США как "Ужас Дракулы" (режиссер Теренс Фишер). Компания произвела шесть картин про Дракулу плюс достаточное число фильмов на вампирские сюжеты (звездой которых был Кристофер Ли, снявшийся затем в целом ряде вампирских фильмов и считающийся вторым знаменитым актером-вампиром после Лугоши), включая экранизацию "Кармиллы" Ле Фану. Кажется, ею же сделано и нечто вроде документального фильма "Знаменитые монстры киностраны", который ознаменовал всплеск интереса к фильмам ужасов в США вообще...

В это же время сериалы с участием вампиров появляются на телевидении. Первая телепьеса появилась в 1956 г. Затем последовали первые комедии ужасов с персонажами-вампирами, - "Семья Адамсов" и "Манстеры" ("Munsters"), по материалам которых была создана первая серия книг-комиксов, отражающих персонажа-вампира после снятия запрета с вампирской темы. В 1966 году на канале "ABC" в дневное время дебютировали "Темные тени". Этот длинный сериал абсолютно неизвестен у нас, однако на Западе он считался культовым, породил море фан-клубов и конвенций, и потому не может не быть упомянут. В 1969 появилась "Вампирелла" - одна из самых длинных серий комиксов, а "BBC" делает первый полнометражный телефильм (в главной роли Денхольм Эллиот). В 1971 выпускает первую книгу комиксов "Могила Дракулы" компания "Marvel comics". Вампирская тема снова занимает в них достаточное место вплоть до 1983 года, когда некий ас-оккультист "убивает всех вампиров в мире супергероев Марвел", таким образом, убирая их из этого издания на последующие 6 лет.

Дальше можно продолжать и продолжать, перечисляя названия фильмов и имена актеров. "Ночной сталкер" с Даррином Макгэвином (1972), "Дракула" "Дан Куртис Продакшн" (1973) с Джеком Палансой в главной роли, сделанный специально для телевидения. "Вампиры" Нэнси Гарден того же года, которые начали новую волну литературы на эту тему для детей и юношества, трехчасовая версии книги Брема Стокера на "BBC" (1977), "Дракула" "Universal pictures" (1979) с Фрэнком Лангеллой в главной роли, "Носферату - призрак ночи" Вернера Герцога того же года, и множество современных фильмов - "Потерянные мальчишки" ("Lost boys"), "Дракула Брэма Стокера" (1992), поставленный Фрэнсисом Фордом Копполой, "Интервью с вампиром" Нейла Джордана (1994), "Дракула. Мертв и доволен этим" (1996), "Вампиры Джона Карпентера", "Ночь страха", "Бал вампиров" Романа Полански, где была сделана первая попытка связать всех знаменитых вампиров в один сюжет, "Revenant" Р. Эльфмана и снятый в подобной эстетике "Блэйд", "Дракула-2000" и "Вампир в Бруклине" - последний как пример сюжета на полностью афроамериканском материале. Из не дублированного у нас - "Near dark", "Subspecies", "Nadja", "The addiction" и "The hunger"², а также "вампирское" кун-фу гонконгского производства, где фольклорные мотивы смешались с пришедшими с запада штампами (например, у цзян ши появились клыки). Под занавес - гомосексуальное вампирическое шоу "Сосет Дракула ли на самом деле?" (или "Дракула и ребята").

Вообще же в роли вампиров отличилось немалое количество звезд кино - Крис Сарандон, Клаус Кински, Кристофер Ли, Стив Бартон. Нельзя не отметить Удо Кира, хотя большая часть фильмов с его участием не отличалась высоким общим качеством ("Кровь для Дракулы"). Из молодых актеров это Том Круз, Каспар Ван Дин, Брэд Питт, Уэсли Снайпс, Эдди Мерфи и Антонио Бандерас.

Прорыв последней четверти ХХ века

Но вернемся к литературе. В середине 1970-х годов вампирская тема как бы пережила своеобразный ренессанс, заключающийся в попытке переосмыслить образ вампира и уйти от комиксового образа "любовничка с зубами".

Во многом это произошло благодаря книгам Энн Райс, первая книга которой, "Интервью с вампиром" вышла в 1976 году и была экранизирована в 1994-м, хотя в этот период были написаны и другие, не менее известные на Западе произведения - "Гостиница Трансильвания" Квинна Ярбро (1978), "Дракула (запись Дракулы)" Фреда Саберхагена, где Влад Тепеш показан более как герой, нежели как злодей, или "Салимов удел" Стивена Кинга. Тем не менее, решающий вклад внесла, конечно, Райс, автор достаточного количества романов как о вампирах, так и на другие "готические" темы. Ее главный герой, Лестат Лайонкур, является антигероем, непохожим на более раннего вампира. Как рассказывала она в одном из интервью, свой роман она писала в тяжелой депрессии, вложив туда очень много личных переживаний. Например, девочка-вампир - в действительности ее рано умерший ребенок, Лестат - тот, кем она бы хотела быть, а Луи - тот, кто она есть. Именно потому в дальнейших хрониках, вышедших со значительным интервалом ("Вампир Лестат" выходит в свет только в 1985 г.) много непоследовательностей, - например, превращение Лестата, который вначале был примером прекрасного зла, в чистого и хорошего, кормящегося только злыми.

Снятый фильм врезается в память гораздо сильнее не только благодаря звездному актерскому составу, - нас интересует, скорее, то, что нового в образе вампира появилось после "Интервью". Главным было именно то, что Райс дала вампирам историю, уходящую по времени за Влада Тепеша, и представила вампира не как монстра-одиночку. Именно у нее появилась идея вампирского сообщества, давно существующего параллельно людям и имеющего достаточное количество правил функционирования, за нарушение которых вампира может даже ждать смерть на солнце. Романы Райс - это и попытка написать альтернативную мифологию, а также посмотреть на мир взглядом иного существа. Дракула назван "бредом сумасшедшего ирландца", а большинство "патентованных" народных средств в действительности бессильны. Что же до психологии, то Лестат и Ко все же достаточно очеловечены, и в этом смысле следующий шаг был сделан Барбарой Хэмбли в "Тhosе who hunt the night" ("Те, кто охотится в ночи", 1988) - там неплохо показана именно психология существа, уже не являющегося человеком, и равно хорошо подмечены некоторые проблемы долгоживущего существа вообще.³

Вторым моментом было усложнение процесса творения вампира второго порядка и введения принципа обмена кровью, когда именно выпитая жертвой кровь вампира инициировала превращение.⁴

Вампирская сексуальность стала более андрогинна и приобрела даже некоторые гомоэротические черты (в фильме это, правда, выражено сильнее, чем в книге). Конечно, у Райс вампир укусил представителя своего пола не впервые, но до того вампиры все время кусали исключительно девушек, что подсознательно вкладывало в образ сексуальную начинку... Райс же отделила процесс кровопития от сексуального возбуждения, оставив дружбу или иные чувства, но подчеркнув асексуальность вампиров.

"Хроники" повлияли на большинство позднейших интерпретаций вампира. Творчество Энн Райс стимулировало не только новую волну книг и фильмов на вампирскую тему, но и появление такого вида неформалов, как готы, которых иногда сравнивают с романтиками типа Байрона и Шелли в современной интерпретации этого архетипа. Можно сказать, что отчасти готы в том виде, в котором существуют сейчас, возникли благодаря вампирской эстетике. Считается, что основной толчок развитию гот-культуры дала композиция 1979 года "Bela Lugosi's Dead" группы BAUHAUS, вошедшая в саундтрек фильма "The hunger", а затем готический имидж (бледные лица, круги под глазами) и эстетика формировались под сильным влиянием вампирского образа. Среди готов культовую популярность приобрели многие вампирские фильмы и романы. Пик популярности готов пришелся на середину 90-х, и хотя сейчас они уже представляют собой феномен, о котором знают все, и их не так уж много, посеянные ими всходы в виде книг, фильмов или ролевых игр активно растут. В России, правда, готы и ролевики пересекаются куда меньше. Возможно, это вызвано тем, что к моменту проникновения готической моды в СНГ их место в тусовке оказалось занято мелькоропоклонниками. Ниенна стала известна до бума на Анну Райс.

В конце века вампир подвергся новому преобразованию. Множество фильмов, романов и игр представляет вампира как "панка", одетого в черную кожу - такие вампиры существуют в мире сумерек вне предписанного социального порядка и несут угрозу не только отдельным людям, но и обществу. Подобный образ "вампира на байке" появился после фильмов с Кристофером Ли и встречается и в "Потерянных мальчишках", и в "От заката до рассвета", и в "Блэйде", где, невзирая на наличие более цивильных вампиров, Дикон Фрост относится к этой группе. Впрочем, по отношению к герою Ван Дина он несколько вторичен.

Нельзя не отметить и такую интересную тенденцию, как попытки связать в один сюжет вампиров "из разных сказок". Помимо фильма Полански, интересной попыткой создать литературно-теоретический альманах на эту тему была "Mammoth book of Vampires" 1991 года, в которой почти каждый отличившийся на ниве вампирологии написал рассказ или короткую повесть. Еще более удачным вариантом была книга Кима Ньюмана "Анно Дракула", где "в одном флаконе" действуют не только Дракула и Ратвен, но и доктор Джекиль, доктор Моро, инспектор Лестрейд и совсем молодой Лестат.

Вампиры в РПГ

Другим кирпичом в закрепление образа вампира было появление РПГ, в первую очередь D&D и AD&D, образ вампира в каковых тоже следует проанализировать.

Как известно, авторы D&D, вышедшей в 1973-76 гг. (AD&D, напомню, появилось в 1978) писали свою монстрологию не на базе фольклора, а на базе разнообразного фэнтези, далеко не все из которого до сих пор доступно нашим читателям. Именно потому пока я затрудняюсь сказать, какой именно вампир послужил основным прототипом монстра с этим названием в данной системе. Во всяком случае, идея немертвого колдуна вернулась в образе лича как отдельного монстра, созданного мифологией AD&D и разошедшегося по прочим системам.

Следует, однако, отметить несколько важных моментов. Вампир в D&D, безусловно, нежить. Более того, он настолько сильно связан с тьмой, что солнечный свет убивает его наповал. Это очень важный признак РПГ-вампира. Кроме того, вместо крови вампир сосет абстрактную жизненную энергию, что может быть воспринято как попытка свести в одну кучку все типы вампирообразных существ, или как стремление привязать его способности к особенностям системы. Жертва вампира, убитая им, обязательно встает как вампир некоторое время спустя.

Значительное количество более поздних вариантов вампира уже отталкивались от этого шаблона, перекочевавшего из D&D в иные РПГ, хотя не следует думать, что D&D-трактовка вампира была единственной. В системе RIFTS, не уступающей AD&D по общей древности, вампиры являются просто иной формой жизни и расой, которой можно играть наравне с эльфами или киборгами.

Впрочем, AD&D как система не стояла на месте, и в качестве ответа на появление готов в ней появился Равенлофт, - сеттинг, который был создан не столько под героическую фэнтези, сколько под готический роман ужасов. Кстати, "исторический" Влад Цепеш присутствует в Равенлофте под именем "Влад Драков", но вообще не является сверхъестественным существом.

Сеттинг возник из красивого модуля (написанного, кстати, парой Вэйс и Хикман), в котором "главным гадом" является граф Страд фон Зарович, сейчас входящий в первую пятерку самых известных и популярных среди ролевиков вампирских образов. Впрочем, образ фон Заровича тоже строился в несколько этапов. Вначале был модуль (1976), главный гад которого отличался как грамотно прописанной тактикой, так и красивой легендой. Затем про популярного антигероя было написано несколько книг, где этот образ получил дальнейшее развитие. С точки зрения эволюции образ Страда - синтез Дракулы и путаницы образов вампира из литературы конца XIX - первой половины XX веков. Отсюда, например, возвращение к тематике поиска невесты (хотя уже без цели продления жизни) или идея обретения вампиризма как Темного договора. Согласно легенде (которая, правда, сформировалась после появления образа и написания сеттинга), Страд стал вампиром в результате сделки со Смертью, причем превращение было несколько растянуто во времени и завершилось, когда он свершил братоубийство.

Дальнейшее развитие вампирологии в D&D проходило в основном в рамках Равенлофта или его исторической проекции, "Маски красной смерти", хотя очень во многом речь шла не о шлифовке образа, а о манипуляциях с ТТХ монстра. Первый "справочник ван Рихтена" описывает исключительно классический тип, предполагающий невесту, поискам которой посвящен особый раздел, и во многом пляшет от Страда или Стокера. Но развитие на этом не остановилось, и почти каждый новый монстрятник для этого сеттинга содержал 2-3 типа новых вампиров, которых ван Рихтен не рассматривал. Первая череда дополнительных вампиров представляла собой вампиров различных рас (вплоть до вампирических кендеров), что было забавно, но малоинтересно. Затем начались более интересные наработки типа психического вампира (Доктор Доминиани), или появился "вампир через Y" как представитель иной расы и Носферату, который непосредственно пил кровь. Урик фон Харьков, второй по стильности вампир Равенлофта после Страда - интересное скрещение образа такого типа вампира с дополнительными элементами - он превращается не в волка, а в пантеру.

В "Маске красной смерти", рассчитанной на аналог игры по современности, вампиры таки начались с графа Дракулы, который является гибридом D&D-шного Носферату и классического вампира. Несколько интересных вампирообразных было изобретен на Дарк-Сане, хотя никто из них не является мертвецом и не пьет кровь; высасывающий из человека воду при помощи присосок на кончиках пальцев thrax - достойный аналог вампира, тем более что переживший его атаку может мутировать вслед за ним.

Кроме того, в контексте принятой там концепции Погружения появилось утверждение, что в вампира можно превратиться самостоятельно, минуя укус, и что вампир такого типа может обладать иным набором признаков, - однако новой книги о вампирах, обобщающей эти наработки и представляющей единый принцип вампиротворчества, у них так и не вышло, и дальнейшее развитие это получило только в моих наработках по Погружению, являющихся темой отдельного материала. Хотя такой вариант вампиризма как Темного Благословения встречался в D&D и до этого, даже до Равенлофта - отметим Закату "Tomb of the Lizard King", где означенный ящер был еще и вампиром.

Третья редакция не внесла ощутимых перемен. С одной стороны, появились более точные правила создания вампира из иного персонажа; с другой, создатели не смогли полностью уйти от идеи "дрейнания уровней", в результате чего вампир и вытягивает жизненные силы, и впивается в горло, высасывая вместе с кровью единицы Сложения.

Перейдем к иным системам. Здесь в первую очередь вспоминается "War Hammer", - во многом благодаря тому, что его вампиры, как и в AD&D, отражены не только в играх, но и в созданной по мотивам игровых сюжетов художественной литературе. Основная версия происхождения вампиров этой системы - плоды некромантического эксперимента. Детали образа варьировались от редакции к редакции, но последняя версия заключается в том, что первая в мире вампирша получилась, выпив некромантический эликсир бессмертия и красоты, у которого был побочный эффект - для поддержания жизни в неживом теле (сердце ее остановилось, как только она выпила эликсир) постоянно была необходима свежая человеческая кровь. В более ранних их впрямую вывели, но затем они как бы откололись от создателя. В результате вампир не является нежитью и как бы занимает пограничное положение. Он уязвим для серебра и чеснока, но не для солнечного света, хотя предпочитает вести ночной образ жизни. Являясь магическим существом, он способен трансформировать полученную жизненную силу в магическую энергию. Среди прочих способностей присутствуют, в основном, повышенные сила и скорость - остальному надо специально учиться, в том числе смене облика.

Понятно, что на неуязвимость к свету повлияла и направленность на соединение в рамках одной системы РПГ и варгейма, битвы которого происходят в основном днем.

Внутри команды создателей системы вампирская тема была отдана на откуп Киму Ньюману (писал под псевдонимом Джек Еовил), который создал как систему вампиризма, отличную от D&D-классики или разработок Райс, так и образ Женевьевы Дьюдонне, который популярен на Западе более чем образ фон Заровича. Во многом это было связано с тем, что Женевьева была первой попыткой как посмотреть на мир глазами вампира, так и первым отходом от образа злого кровопийцы.

Женевьева, точнее, ее аналог в нашем времени, фигурирует и в романе Ньюмана "Анно Дракула", который я считаю одним из лучших произведений на вампирскую тему наряду с "Теми, кто охотится в ночи" и "Империей ужаса". Хотя действие этого романа разворачивается в альтернативной викторианской Англии, где Дракулу не убили, и он стал принцем-консортом со всеми вытекающими последствиями, система функционирования вампира там та же.

Кроме того, там ранее, чем в D&D, начали процесс диверсификации образа и разделения вампиров по типам. Еще Женевьеве принадлежала фраза: "За всю свою жизнь я не встречала двух одинаковых вампиров" - Ньюман ввел систему линий крови как расширенного варианта вампирской семьи: все потомки и потомки потомков ее основателя обладали сходным набором способностей. Затем, при написании их Книги Армий, вампиров окончательно поделили сперва на 4, а затем на 5 кланов. Фон Карштайны - классический образ готического вампира по Стокеру. Грозные воители "Кровавые Драконы" более напоминают исторического Влада Тепеша. Некрархи, явно выглядящие как нежить, являются стереотипичным "вампиром фэнтезийной РПГ". Ламии несут образ женщины-вамп, способной обратить противника прямо на поле боя. Позже к ним добавились Стригои, напоминающие вампира-мутанта, и более похожие на упырей.

В GURPS практически сразу отказались от единой трактовки вампира, разделяя нежить, людей-мутантов и существа нечеловеческого происхождения. Их справочник на эту тему "GURPS Bloodtypes" содержал неплохой исторический очерк и представлял несколько трактовок этого монстра. Несколько позже в качестве параллельной версии под механику этой системы был отконвертирован и Маскарад, о котором речь пойдет позже.

Нечто подобное присутствует в Бюро-13, где среди противников Отдела приведены четыре различных типа вампира (в том числе "американский реформированный", который устрашается гамбургером), каждый из которых имеет свой набор способностей и уязвимостей. Вопросам происхождения вампиров при этом особого внимания не уделялось.

Большинство систем, рассчитанных на Альтернативное Настоящее или Темное Будущее, но желающих включить в игру вампира, делают из него генную мутацию или, что чаще - вирусную инфекцию. Из игр, популярных у нас, данной традиции следует Эра Водолея, хотя ничего нового в трактовке вампиризма авторы не изобрели.

Примечания от "Колодца"

1. В этом романе забавно также объяснение причины, по которой вампиры боятся распятий: будучи при жизни добрыми христианами, они осознают свое нынешнее существование как "богопротивное", и на распятия им смотреть не страшно, а... стыдно.

2. Фильм Тони Скотта 1983 года "Голод" (в главных ролях - Катрин Денев, Сьюзан Сарандон и Дэвид Боуи) существует на лицензионных видеокассетах. В нем любопытен мотив стремительного старения вампира-неофита (Боуи), которому для продления молодости необходимо пить человеческую кровь, а также намек на отношения типа "учитель-ученик" (Денев-Боуи, Денев-Сарандон) в вампирском бытии - те, что подробно разработаны Райс и Хэмбли. Кстати, Денев-Мариам тут существует как вампирша более тысячи лет и погибает очень непонятным образом.
Почти неизвестна у нас входящая в список культовых вампирских фильмов на Западе лента "Nightlife" (1990, режиссер Дэниел Тэплиц). Она интересна тем, что прекрасная вампирша Анжелика (Мириам Д'Або) - "добрая", т. е. не хочет убивать ради пропитания (в отличие от своего "злого" экс-возлюбленного - вампира Влада (!)). В связи с чем главный герой, медик, сделав открытие, что основной ингредиент, необходимый для поддержания жизни вампира - не кровь как таковая, а выделяемый в нее при испуге жертвы адреналин (подобное тоже встречаем у Хэмбли и Райс), пытается синтезировать его искусственно. Финал, однако, традиционен: злодей устранен, герой сам становится вампиром, а чем и как они с Анжеликой будут кормиться - неясно.

3. В вампирском долголетии, по Хэмбли, есть свои плюсы и минусы. Плюс - с возрастом вампир становится гораздо менее чувствителен к серебру, чесноку, солнечному свету и пр. Минус - трудность социальной и личной адаптации к смене эпох, скука и пр. В какой-то степени вампир здесь уподоблен Агасферу.
Вообще этот роман можно назвать наиболее "научно разработанным" произведением на вампирскую тему, где подробно и вполне психологически и логически обоснованно описываются способности вампиров, их слабости, способы их организации, места обитания, иерархия, сотворение себе подобных ("птенцов") и все остальное - вплоть до отрицательных последствий сотворения вампира "искусственным" путем. Впрочем, в продолжении этого романа, "Travelling with the dead" (1995, у нас переведен как "Путешествие в страну мертвых") Хэмбли - то ли по забывчивости, то ли из-за потери интереса к теме - допустила ряд грубых логических несоответствий первой книге: например, тут вампиром можно стать после смерти (обыкновенной, "человеческой"), - неясно, каким способом. Раздражает также развесистая ориентальная клюква. Но - прелестная деталь: проблема выживания петербургских вампиров в период белых ночей...

4. Странно, что никто из авторов не додумался до этого раньше, потому что если б вампиры плодились путем простого укушения, то их число росло бы в геометрической прогрессии, и весь мир вскоре был бы населен исключительно ими.